Отель «Розовый сад»
Шрифт:
– Звонили кому-нибудь?
– Нет, даже не просили об этом.
– Значит, не хотят светить нанимателя, – заключил Шипун. – Умные ребятки, хотя по виду и поведению не скажешь. Ладно, Стас, доброй ночи. Если что, я на связи. И это… Завтра выспись, а потом займись вплотную моей просьбой. Здесь есть кому за постояльцами присматривать, без тебя справятся.
– Понял, вопросов нет.
Стас пожал Олегу Ивановичу руку, закрыл за ним дверь «служебки» на замок, сел в кресло перед мониторами и глубоко задумался.
Они были знакомы уже лет тридцать пять, если не больше. Вместе учились, вместе хулиганили в лихие 90-е.
Лизе Синицыной крупно повезло, что на момент её приезда в отель администратор отлучился со своего рабочего места, и встретить гостью вышел сам Шипун. Не важно, серьёзные у неё проблемы или нет – если Олег решил ввязаться в это, он справится. Носом землю будет рыть, но докопается до сути, а потом, как обычно, будет разочарован, поскольку выяснит, что этой дамочке нужна хорошая порка, а не помощь. Так слишком часто случалось, поэтому Стас был уверен, что не получит из Москвы никакой интересной информации. Ещё одна залётная птичка-невеличка, единственная беда которой – это она сама.
* * *
Маргарита даже не думала скрывать следы своего набега на гостевую комнату, в которой поселили Лизу. Собранные в сумку вещи снова оказались в беспорядке разбросаны по кровати вперемешку с содержимым маленькой дамской сумочки. Лиза устало вздохнула, сгребла всё в одну кучу и села рядом, чуть не плача от обиды и злости. Если бы в тот момент у неё спросили, на кого именно она обижается и злится, девушка даже ответить бы толком не смогла. На всех. И на себя – в первую очередь.
«И зачем я отдала ему документы? Утром надо забрать и уехать, чтобы никого не напрягать своими проблемами и комплексами», – подумала Лиза и решительно затолкала в сумку всё, что лежало на кровати. Свернулась калачиком прямо на покрывале, гоня от себя мрачные мысли, и почти сразу же провалилась в тяжёлый сон без сновидений, потому что короткая беседа с Шипуном отняла у неё остаток моральных и физических сил.
Аптечку, любезно оставленную на тумбочке у кровати Тамарой Витальевной, Лиза обнаружила только утром. Проснулась с первыми лучами солнца, по привычке приняла душ, обработала подсохшие, болезненные мозоли, заклеила их пластырем и села в кресло у окна ждать, когда проснётся хозяин дома.
День обещал быть ясным. На небе не наблюдалось ни единого облачка, а больше смотреть, собственно, было и не на что – окно выходило на глухой кирпичный забор, вдоль которого на узком газоне произрастал требующий обрезки вечнозелёный самшит. Клетка с канарейкой исчезла из комнаты ещё накануне вечером – видимо, Марго решила, что гостье такая роскошь ни к чему. Часы показывали начало седьмого, заняться было абсолютно нечем, а включать телевизор Лиза не рискнула – вдруг звук разбудит кого-нибудь. Она понятия не имела, живёт ли кто-нибудь в этой части большого дома, и не хотелось раздражать домочадцев Шипуна больше необходимого. Так и просидела в кресле до половины восьмого, размышляя о том, как жить дальше.
Олег Иванович не ошибся насчёт комплекса неполноценности. Много лет назад, плача по ночам в подушку и думая, что бабушка крепко спит и ничего не слышит, Лиза искала в себе причины равнодушия матери. Да, бабушка её любила, но ведь это не материнская любовь. Лиза ни в чём не нуждалась, её не обижали в школе, никто не относился к ней плохо – она добровольно загнала себя в пропасть самоуничижения, а потом не захотела из неё выбираться. Престижный лицей, богатенькие друзья, дорогая брендовая одежда – она пользовалась благами новой жизни, продолжая чувствовать себя изгоем. Лелеяла обиды, упивалась ими. Отчим занимался бизнесом, мама занималась отчимом, а Лиза как была никому не нужна, так и осталась отщепенкой, только теперь уже в большом, роскошном доме. И вместо того, чтобы проявить характер, найти цель в жизни и отстаивать своё право на самостоятельность, она приспосабливалась, поскольку очень хотела верить, что после смерти бабушки что-нибудь измениться.
Ничего не изменилось. Маленькая несчастная девочка выросла в большую закомплексованную дурочку. Ведь где-то же должны прятаться гордость, самолюбие, чувство собственного достоинства… Но где? В институт на факультет ландшафтного дизайна поступила, потому что так мама решила. От первой любви отказалась, потому что маме избранник пришёлся не по душе. Замуж вышла за того, на кого мама пальцем показала. Предохранялась все семь лет брака, потому что мама сказала, что ребёнок раньше тридцати – это баловство. Друзей тоже мама и Влад сортировали – с этими дружи, а эти бесполезные, они тебе ни к чему.
Лиза нахмурилась, пытаясь припомнить, когда в своей жизни она принимала хотя бы незначительное, но самостоятельное решение, и пришла к выводу, что никогда. Позавчерашнее бегство из дома – её первый шаг к независимости. А самое неприятное заключалось в том, что она прогибалась под близких осознанно. Не потому, что зависела от этих людей, а потому, что хотела преданностью и послушанием заслужить внимание и одобрение матери.
А ещё до вчерашнего вечера её никто и никогда не тыкал носом, как нашкодившего котёнка, во всю эту неприглядную правду даже ради того, чтобы унизить ещё больше. Всем было плевать. Возможно, именно поэтому Лиза и думала, что всё так и должно быть. Люди по-разному к жизни приспосабливаются, так чем же её способ хуже? Выходит, не такой уж он и хороший. Привычка всем и во всём потакать – это плохо. И, как выяснилось, со стороны выглядит отвратительно.
Конец ознакомительного фрагмента.