Отель
Шрифт:
– В крайнем случае – закричу.
Прежде чем дверцы лифта сомкнулись, отделяя их друг от друга, взгляды их встретились. Еще с минуту Питер постоял в задумчивости, всматриваясь в то место, где только что была кабина лифта, потом пружинистым широким шагом направился по устланному ковром коридору к так называемым президентским апартаментам.
В этом самом большом, со вкусом обставленном номере – служащие обычно называли его «номером для знати» – за время существования «Сент-Грегори» побывало немало именитых гостей, вплоть до президентов и членов королевских семей. Большинству из них Новый Орлеан нравился потому, что после первой торжественной встречи городские
У дверей, с обеих сторон обитых кожей с вытисненными на ней золотыми лилиями, Питер Макдермотт остановился и нажал на перламутровую кнопку; он услышал приглушенный звонок внутри покоев и вслед за тем уже менее приглушенный хор залившихся лаем собак. Дожидаясь, пока откроются двери, он припоминал то, что слышал и знал о герцогской чете.
Герцог Кройдонский, потомок старинного рода, сумел приспособиться к духу времени. За последние десять лет с помощью герцогини, двоюродной сестры королевы, игравшей к тому же немалую роль в обществе, он получил звание посла и весьма успешно выполнял разные сложные поручения правительства Великобритании. Тем не менее в последнее время пошли слухи, будто карьера герцога достигла критической точки, по-видимому, из-за того, что уж слишком он приспособился к духу времени, особенно по части крепких напитков и интереса к чужим женам. Однако были и другие сведения, по которым выходило, что тучи над головой герцога не столь угрожающи и носят лишь временный характер и что герцогиня крепко держит вожжи в руках. Сторонники этой второй версии предсказывали, что герцог Кройдонский скоро может стать английским послом в Вашингтоне.
Чей-то тихий голос раздался позади Питера:
– Извините, мистер Макдермотт, можно мне с вами поговорить?
Быстро обернувшись, Питер узнал Сола Натчеза, пожилого официанта, который обслуживал гостей в номерах. Он тихо подошел с другого конца коридора, худой, мертвенно-бледный, в белой куртке, отделанной красным с золотом – фирменными цветами отеля. Волосы его были гладко прилизаны и начесаны вперед, образуя старомодный хохолок. Выцветшие глаза слезились, вены на худых руках, которые он нервно потирал, выступали, как канаты.
– Что случилось, Сол?
Голос официанта дрожал от волнения.
– Видимо, вы поднялись из-за жалобы… на меня.
Макдермотт посмотрел на дверь. Ее до сих пор не открыли, и за ней по-прежнему слышен был только лай.
– Расскажите-ка, что произошло, – сказал он.
Официант дважды глотнул воздух и, не отвечая на вопрос, вдруг быстро, умоляюще зашептал:
– Если я лишусь работы, мистер Макдермотт, мне тяжело будет в моем возрасте найти другую. – Он посмотрел на президентские апартаменты с выражением тревоги и одновременно возмущения. – Нельзя сказать, чтобы так уж трудно было их обслуживать, но вот сегодня вечером… Они всегда очень требовательны, но я никогда не жаловался, хоть и не получал чаевых.
Питер невольно улыбнулся. Английские аристократы редко дают на чай, видимо, полагая, что обслуживать их – уже само по себе награда. Он перебил официанта:
– Вы мне так и не сказали…
– Сейчас, сейчас, мистер Макдермотт. – Питеру тяжело было смотреть на то, как волновался этот человек, годившийся ему в дедушки. – Это случилось примерно полчаса назад. Они заказали ужин – герцог и герцогиня: устрицы, шампанское, креветки по-креольски.
– Меня не интересует меню. Что произошло?
– Да все эти креветки, сэр. Когда я обносил их… Понимаете, за все годы я просто не помню, чтобы со мной такое случилось.
– Да говорите же наконец! – Питер краешком глаза наблюдал за дверью, чтобы прервать разговор, как только она откроется.
– Хорошо, мистер Макдермотт. Так вот, когда я обносил их этими креветками по-креольски, герцогиня вдруг встала из-за стола и, возвращаясь назад, толкнула меня под руку. Случись это с кем другим, я бы решил, что она сделала это нарочно.
– Какая чепуха!
– Я знаю, сэр, знаю. Ну и в результате, понимаете, на брюках у герцога оказалось пятнышко – клянусь, не больше горошины.
– И это все? – недоверчиво спросил Питер.
– Мистер Макдермотт, клянусь вам, это все. Но герцогиня подняла такой шум… можно подумать, что я совершил убийство. Я извинился перед ними. Схватил чистую салфетку, принес воду и хотел отчистить пятно, но они и слышать ни о чем не желали. Подавай им самого мистера Трента…
– Мистера Трента нет в отеле.
Прежде чем делать выводы, надо выслушать и другую сторону, решил Питер. А пока он распорядился:
– Если на сегодняшний вечер у вас все дела закончены, идите-ка домой. Придете завтра, вам скажут, что к чему.
Официант ушел, и Питер Макдермотт снова нажал на кнопку звонка. Лай собак возобновился, и дверь тотчас открылась – за ней стоял моложавый круглолицый человек в пенсне. Питер признал в нем секретаря герцога Кройдонского.
В ту же минуту из внутренних покоев раздался женский голос: «Кто там раззвонился? Скажите, чтобы прекратили трезвон». При всей категоричности тона, подумал Питер, голос весьма приятный, с хрипотцой, вызывающий интерес.
– Извините, – сказал Питер секретарю, – я думал, вы не слышите звонка. – Он представился и добавил: – Насколько я понимаю, здесь недовольны нашим обслуживанием. Я пришел узнать, в чем дело.
– Но мы ждали мистера Трента, – сказал секретарь.
– Мистера Трента не бывает вечером в отеле.
Обмениваясь репликами, они прошли из коридора в холл – квадратное, со вкусом обставленное помещение с глубокой нишей, где стояли два мягких кресла и столик для телефона, а на стене висела гравюра Морриса Генри Хоббса, изображавшая Новый Орлеан стародавних времен. Двойные двери в коридор составляли одну из стен холла. В противоположной стене была приоткрыта дверь, ведущая в большую гостиную. Справа и слева тоже были двери, одна – в кухню, другая – в комнату, одновременно служившую кабинетом, спальней и гостиной, где в данный момент находился секретарь герцога Крой-донского. В две главные смежные спальни можно было пройти через кухню и через гостиную – такое расположение было специально придумано для того, чтобы тайного посетителя при необходимости можно было незаметно впустить и вывести из спальни через кухню.
– А разве нельзя за ним послать? – Вопрос прозвучал неожиданно – дверь гостиной отворилась, и на пороге предстала герцогиня с тремя бедлингтон-терьерами, крутившимися у ее ног. Резко щелкнув пальцами, она успокоила собак и, повернувшись к Питеру, вопрошающе взглянула на него. Он увидел красивое, с высокими скулами лицо, знакомое по тысячам фотографий. Одета герцогиня была хотя и по-домашнему, но изысканно.
– Откровенно говоря, ваша светлость, я не предполагал, что вы хотите видеть непременно мистера Трента.