Отказной материал
Шрифт:
Созвонившись с адвокатом, которому удалось поговорить с Вовой в ИВС, Серый договорился с ним о встрече. Адвокат пересказал историю про Таню и бумажник, даже не скрывая того, что сам в неё ничуть не верит. Проинструктировав адвоката на случай будущих свиданий с Вовой, Серый отправился обратно в офис и вызвал своего помощника, дав ему задание отыскать эту самую Таню. Сам сел за компьютер и принялся в очередной раз гонять заветную дискету, надеясь зацепиться за какую-нибудь ниточку, которая дала бы ключ к пониманию происходящего.
Помощник вернулся довольно
Серый поставил перед помощником задачу найти и проверить Наташу, но сделал это без всякой надежды, просто по привычке доводить все до конца. Было очень похоже на то, что всю историю с Таней Вова придумал, отчаянно пытаясь создать себе какое-то алиби на момент убийства, а адрес наркоманской хаты он узнал давно, при каких-то других обстоятельствах.
Вводить в дело своего человека Серому очень не хотелось, но другого выхода, похоже, не оставалось. Несмотря на скромное место в иерархии «центровых», Вова знал достаточно много для того, чтобы своим языком наделать немало бед. Поэтому первым делом Вову следовало заставить молчать, а уже потом разбираться, почему и как все произошло.
Вечером Серый узнал, что некоторое время назад Вова обзавёлся пистолетом. Правда, он вроде бы купил не ТТ, а «вальтер», и несколько раз ссорился со своим «бригадиром». Многие видели их стычку в пиццерии, после освобождения из 15-го отделения милиции, когда Вова упрекал Гену в жадности и полном отсутствии мозгов. По другим каналам Серый выяснил, что оперы тщательно проверяли алиби Вовы и тоже пришли к выводу, что все это туфта. Одно было установлено точно — у себя дома в ту ночь он не появлялся.
Все складывалось одно к одному, но у Серого опять пробудились старые подозрения, и он никак не мог отделаться от ощущения, что играет навязанную ему роль в спектакле по чужому сценарию и на чужой сцене.
Воскресный день Ковалёв провёл на работе. Сообщив утром операм из Отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков информацию о трех подконтрольных Вове продавцах марихуаны, он мог бы отправиться домой, но делать там было нечего, а идти в гости не хотелось. Пользуясь свободным днём и тёплой погодой, Петров вместе с женой и ребёнком поехал загорать на дачу, и Костя весь день был один, только иногда к нему заходил дежуривший по району опер Володя Якименко. Под вечер Володю вызвали в какое-то отделение, он заглянул попрощаться и сказал:
— Слышал?
— Да у меня этих отгулов уже штук тридцать набралось, — махнул рукой Костя.
— Да и у меня не меньше… И рейды назначены, на неделе — сразу три. Сначала суточный рейд «Ударник». Будем ловить грабителей, которые «опускают» пьяных работяг, возвращающихся домой после работы. Со вторника до четверга — «Косяк-95», это по отлову торговцев наркотой…
— А потом «Айболит-66», — предположил Костя.
— Нет, не угадал. Потом, с пятницы и до 15.00 воскресенья, — «Пурга-4», будем ловить всех, кого не успели поймать раньше.
— А почему в воскресенье только до обеда? — удивился Костя. — Или потом просто некого будет ловить?
— Нет, в воскресенье с пятнадцати до двадцати мы проведём маленький субботничек по озеленению территории. Распоряжение мэрии. Говорят, замполит уже нарисовал карту — каждое отделение и каждая группа будут сажать деревья на своём участке…
Обсудив планы проведения рейдов и субботника, коллеги расстались. Якименко поехал в отделение, Ковалёв тоже начал собираться домой. Погода резко испортилась. Тяжёлые тучи полностью закрыли солнце, поднялся ветер, и вскоре началась гроза. Закрыв окно, Ковалёв смотрел, как косые струи дождя заливают двор и посеревшее угрюмое небо разрывают всполохи молний, и представлял Диму, поспешно улепётывающего с дачи. Потом Костя вспомнил вчерашние события и поспешно закурил. Он чувствовал себя постаревшим на добрый десяток лет, и где-то в глубине души барахталась предательская мысль о том, что долго в таком режиме не выдержать…
Постепенно грозовые тучи отползли в сторону северных окраин. Выждав ещё немного, Костя вышел на улицу. Трамвайное движение по какой-то причине было закрыто, и, флегматично выругавшись по этому поводу, Ковалёв отправился к расположенной тремя кварталами дальше автобусной остановке.
На автобус он не попал. Выйдя на проспект, Ковалёв сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился перед витриной обувного магазина, решая, что ему больше необходимо на предстоящее лето: кроссовки или лёгкие туфли. Позади Ковалёва к тротуару прижалась автомашина, процокали по асфальту каблучки и послышался слегка насмешливый женский голос:
— Здравствуйте, господин комиссар!
Голос был знакомый, но в первый момент Костя растерялся и, только рассмотрев отражение женщины в стекле витрины, медленно развернулся и ответил:
— Добрый вечер, Вика!
Ей было двадцать девять лет, но выглядела она значительно моложе. Среднего роста, одетая дорого, но не броско, с минимумом косметики, с волосами цвета спелой пшеницы и насмешливыми зелёными глазами, она буквально излучала здоровье, независимость и благополучие. Бывшая однокурсница по Юридическому институту и бывшая хорошая подруга его жены; в последний раз они виделись года два назад.