Откровения романтика-эротомана

Якубовски Максим

— Вы в порядке?

— Да, — ответила Корнелия. — Просто задумалась…

— О Конраде?

— Да, — соврала она.

— Я понимаю, — сказал он. Когда он объезжал острый угол, держа руль правой, его левая рука еще раз скользнула по ее коленке.

Скользкий ублюдок, подумала она. Но сделала вид, что ничего не заметила, и снова погрузилась в свои собственные мысли. В то же время осознавая, как это было для нее непривычно. Корнелия просто не принадлежала к сорту аналитиков и знала об этом. Она была женщиной, которую заводила музыка, ритм,

выплеск эмоций, даже если люди видели в ней женщину с холодным сердцем, не догадываясь, что все это было наносной конструкцией, которую она воздвигла, чтобы укрыться от реальности своего прошлого, своей работы, смертей, безразличной тишины.

«Черт побери, — подумала она, — хороший урок — провести свой чертов день рожденья на похоронах». И быстро прогнала это странное чувство. Не тот случай, чтобы начинать жалеть себя.

— Почти приехали? — спросила она Керита.

— Почти, — сказал он. — Я припаркую машину в Чайна-тауне, оттуда очень близко идти пешком.

— Хорошо, — согласилась Корнелия.

Игра возобновилась.

Любовная песнь Манхэттена

Казалось, никто из присутствующих на вечере памяти не имел и понятия о неопубликованной книге Конрада Корженьовски.

У Корнелии состоялся краткий разговор с его издателем и еще одним парнем, работающим в том же издательстве, и оба они категорично утверждали, что на момент своей смерти Конрад не был занят ни в одном литературном проекте. Его последний роман вышел около двух лет назад, и с тех пор он, очевидно, посвящал свое рабочее время статьям для газет и журналов. Были какие-то слухи о планирующейся книге в стиле научной фантастики, — он хотел вернуться к своей первой литературной любви, но так ничего и не произошло.

— Каждый раз, когда он брался за новый проект, он всегда давал мне об этом знать, чтобы я начинал составлять контракт, особенно его интересовали сроки сдачи материала, — проинформировал ее Джеймс Грин. — Конрад только так и мог работать. Это помогало ему придерживаться данных обязательств и дисциплинированно укладываться в срок. И он никогда нас не подводил. Никогда не сдавал работу раньше срока, но ни разу и не запаздывал со сдачей материала. А ведь многие писатели не выносят графика.

Джон Керит также отрицал существование новой книги.

— Сначала он долго обсасывал новую идею и только потом начинал фактически работу над книгой, — сообщил он Корнелии. — Он звонил Джиму и мне, и мы начинали обсуждать условия контракта. Он говорил название будущей книги, и этого было достаточно. Мы оба полностью ему доверяли. Иногда это был просто намек на рассказ или историю, но, как вы прекрасно знаете, у него были одни и те же навязчивые темы и сюжеты. Хотя каждый раз это становилось свежей и прекрасной вариацией. Я не буду делать вид, что дражайший Конрад был поразительно оригинален, но я не знаю писателя, который смог был лучше раскрыть новые грани ситуаций, когда мужчина встречает женщину, мужчина

трахает женщину, и все это с изобилием определенных терминов, в итоге эта история становилась необычной.

Оба они стояли в углу клуба «Гручо», на первом этаже, потерянные в мягком шуме от передвижений других гостей, и при виде удивленного выражения на лице Корнелии Керит быстро добавил:

— Не поймите меня неправильно, мисс Миранда. Я не оправдываю его. Вовсе нет. И все-таки Конрад нашел остроумный способ описывать все это действо, не кажется ли вам?

— Я читала не все из его произведений, — ответила она. — Но они отвечают стереотипу, я так полагаю. Хотя в них есть налет упрощения.

— Конечно, он всегда к себе придирался, таков был наш Конрад.

Корнелия раздумывала, с какого фланга атаковать Керита.

— Как близко вы были с ним знакомы?

Слабая улыбка искривила губы Керита.

— Честно говоря, я не был с ним знаком, — ответил он. — Просто деловые отношения. Его книги хорошо продавались, иногда даже лучше на иностранном рынке, во Франции, в Японии, Италии, нежели здесь или в США, но агентству он никогда не приносил много доходов, так что наши контакты с ним были ограничены.

— Я понимаю.

— Он был очень закрытым человеком. Хранил свой внутренний мир.

Корнелия кивнула в знак согласия.

— Я видел, как в крематории вы говорили с какой-то женщиной, она была еще одной его читательницей? — спросил Керит.

— Да, думаю, да, — сказала Корнелия. Джон Керит усмехнулся.

— У него было много читателей.

— Действительно.

— И большинство из них женщины.

— Это вы так говорите.

— Ну, это же очевидно, что он любил женщин. Это было написано на всех его страницах.

— Да.

— Вы знаете, Миранда…

— Что?

— Мне интересно было бы знать, которая из этих женщин вы?

— В самом деле?

— Не обижайтесь на меня. Тут не на что обижаться. Очень многие его рассказы были написаны в Америке. Должна была существовать какая-то американка. Может быть, вы? — спросил он ее.

— Я просто читательница, мистер Керит, — ответила Корнелия. — А не любовница. Хотя мне льстит, что вы, вероятно, сочли меня одной из бывших пассий Конрада. Это действительно могло быть нечто — достичь бессмертия в его прозе. Но я не стала бессмертной. Я знаю…

Он моргнул, отгоняя свои фантазии.

— Тогда эта тема закрыта, Миранда. Вы примете мои искренние извинения?

— Вам не за что извиняться.

— Как долго вы пробудете в Лондоне? — спросил он.

— Мой визит может затянуться, — ответила она.

— Могу я просить вас присоединиться ко мне и поужинать?

— Вероятно, да, — сказала Корнелия. «Литературный агент все еще может оказаться полезным, — подумала она. — Сбрасывать его со счетов слишком рано. Мы еще пообщаемся до конца мероприятия?»

— Обязательно.

Она двинулась к бару, заказала еще одну водку с клюквенным соком и начала изучать зал.