Откровения
Шрифт:
— Inanilmaz [34] ! Мастерская работа!
Но Юсуф отвлекся на секунду дольше, чем было нужно, и один из византийцев умудрился ранить его в левое предплечье, разорвав рукав. Юсуф невольно отступил, и противник поспешил воспользоваться преимуществом. Эцио, грубо оттолкнув своего противника в сторону, поспешил на помощь другу. Оказавшись между Юсуфом и византийцем, Эцио защитным наручем на левой руке отбил очередной удар, который мог стать фатальным. Византиец был вынужден отступить, давая Юсуфу восстановить равновесие и, в свою очередь, парировать удар другого наемника, который пытался напасть на Эцио со спины. Аудиторе в это время добил своего противника. Последний оставшийся в живых византиец с крупной челюстью сильно засомневался в своих силах.
34
Невероятно! (тур.)
— Tesekkur ederim [35] , — сказал Юсуф, тяжело дыша.
— Bir sey degil [36] .
— Есть ли предел твоим талантам?
— Ну, еще я, пока плыл на багале, выучил «спасибо» и «добро пожаловать».
— Берегись!
Крупный византиец с ревом ринулся на них, в одной руке у него был меч, в другой булава.
— Клянусь Аллахом, я думал, что он сбежит, — выдохнул Юсуф, отступая в сторону и подтолкнув противника в спину так, что тот, не успев затормозить, пролетел вперед, врезался в бочку со специями, упал головой в ароматный желтый порошок и затих.
35
Спасибо (тур.)
36
Пожалуйста (тур.)
Эцио оглянулся, вытер меч и убрал в ножны. Юсуф последовал его примеру.
— У тебя любопытная техника, Наставник. Одни ложные атаки. Во всяком случае, так казалось. Но когда ты ударил…
— В бою я начинаю думать словно мангуст, сражающийся с коброй.
— Поразительно.
— Я старался.
Юсуф тоже оглянулся.
— Нам лучше уйти. Думаю для одного дня веселья достаточно.
Едва он договорил, как на площадь, привлеченный звуками борьбы, вышел еще один отряд византийских наемников.
Эцио немедленно обнажил меч.
Но тут на другой стороне площади появились солдаты, одетые иначе — в синие с черным туники и конические фетровые шляпы.
— Подожди, подожди! — попросил Юсуф, когда вновь прибывшие атаковали наемников, заставили их перейти в бегство и начали погоню.
— Это были регулярные войска османской армии, — пояснил Юсуф на вопросительный взгляд Эцио. — Не янычары — те являются элитными войсками, и ты сразу узнаешь их, когда увидишь. Все османские солдаты ненавидят византийских бандитов, и это играет на руку ассассинам.
— Серьезно?
Юсуф развел руками.
— Ну, вроде бы. Как и византийцы, они убьют тебя, если ты косо на них посмотришь, но потом будут жалеть.
— Как мило.
Юсуф улыбнулся.
— На самом деле не все так плохо. Впервые за долгое время ассассины стали силой в городе. Так было далеко не всегда. При византийских императорах на нас вели охоту и убивали на месте.
— Расскажешь мне? — попросил Эцио, когда они снова двинулись в путь, к штаб-квартире Братства.
Юсуф почесал подбородок.
— Хм… Старый император, Константин, — одиннадцатый, кто носил это имя, — правил всего тридцать один год. Наш султан Мехмед видел его. Но, судя по всему, сам Константин был не так уж плох. Он был последним императором в роду, что насчитывал тысячелетия правления.
— Избавь меня от урока истории, — перебил Эцио. — Мне интересно, что мы имеем сейчас.
— К тому времени, как Мехмед захватил город, от старой византийской империи уже почти ничего не осталось. Говорят, Константину даже пришлось заменить драгоценности в одеждах на стекляшки.
— Просто ужасно, — с сарказмом вставил Эцио.
— Он был храбрым человеком. Он отказался обменивать свою жизнь на безопасность осажденного города и пошел в бой. Но его племянники эту храбрость не унаследовали. Один из них уже мертв, а второй… — Юсуф задумчиво замолчал.
— Он ненавидит ассассинов?
— Точнее не скажешь. И османов. Во всяком случае, наших правителей точно.
— И где он сейчас?
Юсуф неопределенно пожал плечами.
— Кто знает. Может быть, в изгнании? Но если он все еще жив, то должен что-то замышлять, — он помолчал. — Говорят, в свое время он был особо дружен с Родриго Борджиа.
Эцио замер, услышав имя.
— С Испанцем?
— Верно. С тем, кого ты, в конце концов, убил.
— Это сделал его собственный сын.
— Ну, Борджиа никогда не были святыми, верно? Пошли.
— Пошли.
— Родриго был так же как-то связан с одним сельджуком по имени Джем. Все держалось в страшной тайне, и даже мы, ассассины, не знали обо всем до недавнего времени.
Эцио кивнул. Он слышал об этом.
— Если я правильно помню, Джем был авантюристом.
— Он был одним из братьев нынешнего султана, и сам имел притязания на трон, поэтому Баязид отослал его. Джема посадили под домашний арест в Италии, там он и подружился с Родриго.
— Я помню, — кивнул Эцио и продолжил рассказ сам. — Родриго считал, что сможет использовать амбиции Джема, чтобы самому править Константинополем. Но братству удалось убить Джема в Капуе, около пятнадцати лет назад. И это положило конец планам Борджиа.
— И нас за это даже не поблагодарили.
— Мы работаем не ради благодарности.
Юсуф склонил голову.
— Я знаю, Наставник, но признайте, мы очень аккуратно это провернули.
Эцио промолчал, поэтому Юсуф продолжил.
— Двое племянников Константина, о которых я уже говорил, сыновья его другого брата, Фомы. Их тоже изгнали вместе с отцом.
— Почему?
— Ты не поверишь, но Фома надежно стоит за османским троном. Знакомо звучит?
— Фамилия этой семейки случайно не Борджиа?
Юсуф рассмеялся.
— Палеологи. Но ты прав — они очень похожи. После смерти Джема эти племянники затаились в Европе. Один остался здесь, в попытке собрать армию и отнять Константинополь, но, разумеется, проиграл и умер, как я уже упоминал, семь или восемь лет назад, оставшись без денег и без детей. А второй вернулся, отказавшись от притязаний на трон, и был прощен. Но на самом деле он временно поступил на военно-морскую службу. Казалось, он смирился, живя в роскоши и пороке.