Откровения
Шрифт:
Блисс кивнула. Как бы теперь перейти к этой теме... Она слишком долго скрывала тайну. Дилан, которого все считали мертвым, которого забрала Серебряная кровь, который исчез бесследно, вернулся обратно, влетев в ее окно прямо через стекло, и теперь рассказывал ей невероятные истории. С той самой ночи, как он вернулся, Блисс уже не знала, чему и верить.
Дилан, наверное, совсем свихнулся. То, что он сказал той ночью, было полным безумием. Это не имело смысла, но Дилан уверял, что это чистая правда. Блисс никак не удавалось переубедить его, а в последнее время он принялся угрожать, что что-нибудь предпримет. Вот
— Блисс Ллевеллин!
— Я здесь, — отозвалась Блисс, поднялась с кресла и сунула портфолио под мышку.
— Мы ждем вас. Извините за задержку.
— Ничего страшного, — отозвалась Блисс, сопроводив свои слова профессиональной улыбкой фотомодели.
Она зашагала следом за секретаршей в просторную комнату в глубине здания. Пока она дошла до небольшого стола, за которым восседал модельер, девушке уже казалось, что комната эта длиной с футбольное поле.
Вот всегда так. Им нравится смотреть, как ты идешь, и едва успеваешь поздороваться, как тебя просят развернуться и пройтись еще. Рольф отбирал модели для своего шоу «Неделя моды». Рядом с ним сидели его помощники: загорелая белокурая женщина в темных очках, худощавый женоподобный мужчина и несколько ассистентов.
— Привет, Блисс, — произнес Рольф. — Это моя жена, Ранди, а это Сайрес, он занимается составлением шоу.
— Здравствуйте. — Блисс крепко пожала протянутую руку.
— Мы хорошо знакомы с вашими работами, — сказал Рольф, бегло проглядев портфолио.
У модельера было сильно загорелое лицо и темные волосы с проседью. Когда он скрестил руки на груди, под кожей отчетливо обрисовались выпуклые мускулы. Рольф выглядел настоящим ковбоем, он и обут был в сшитые на заказ сапоги из крокодильей кожи. Если, конечно, бывают ковбои, загорающие на Сент-Бартсе и покупающие рубашки в Гонконге.
— На самом деле мы совершенно уверены, что вы именно то, что нам нужно. Нам просто хотелось встретиться с вами лично.
Отчего-то дружелюбие модельера вместо того, чтобы успокоить Блисс, заставило ее занервничать еще сильнее. Она была уверена, что не получит эту работу.
— Э-э... очень хорошо.
Ранди Морган, жена модельера, была настоящим воплощением образа «моргановской девушки», вплоть до свободно распущенных волос. Блисс знала, что Ранди была первой моделью Моргана, еще в семидесятых, и что она до сих пор время от времени получала главную роль в какой-нибудь рекламной кампании. Ранди сдвинула солнцезащитные очки на макушку и одарила Блисс ослепительной улыбкой.
— Наш бренд собирается выбрать для показа новое направление. Мы хотим вновь представить эдвардианское настроение, эдакую старомодную романтику. В коллекции будет множество бархата и кружев и, может, даже парочка корсетов. Нам нужна девушка, которая выглядит не чересчур современно.
Блисс кивнула, хотя не вполне поняла, что же именно им требуется, поскольку до сих пор все фирмы, бравшие ее для рекламы своих товаров, как раз полагали, что она выглядит вполне современно.
— Вы хотите, чтобы я прошлась, или...
— Да, пожалуйста.
Блисс повернулась лицом к выходу, глубоко вздохнула и пошла. Она шла, словно бы по вересковым болотам в ночи, словно была одна в тумане. Как будто погрузилась в грезы и не вполне понимала, куда направляется. Когда она дошла до точки поворота, комната закружилась и на Блисс обрушилось очередное видение.
Как Блисс и говорила Шайлер, с ней больше не случались помрачения сознания. Она по-прежнему видела саму комнату, модельера и его помощников. Однако же между Рольфом и его женой теперь сидела тварь с темно-красными глазами и серебристым раздвоенным языком. Из глаз твари ползли червяки. Блисс захотелось закричать. Но вместо этого она закрыла глаза и продолжила идти.
Когда девушка открыла глаза, Рольф и его помощники зааплодировали. Невзирая на апокалипсические видения, Блисс получила эту работу.
Глава 4
— Я скучал по тебе.
Губы Оливера у ее щеки были мягкими и теплыми, и от глубины его чувств у Шайлер мучительно заныло под ложечкой.
— Я тоже по тебе скучала, — шепнула она в ответ.
Это по-своему было правдой. Они не были вместе, как сейчас, уже две недели. И хотя Шайлер хотелось прижаться губами к его шее и последовать дальше, она сдержалась. Она не нуждалась в этом прямо сейчас и остерегалась это делать из-за того, какие ощущения это в ней вызывало. Церемония Оскулор была настоящим наркотиком, искушающим и непреодолимо манящим. Она давала Шайлер слишком много силы. Слишком много власти над Оливером.
Она не могла. Не здесь. Не сейчас. Позднее. Может быть. Кроме того, это было небезопасно. Они находились в чуланчике за комнатой, где стоял копировальный аппарат, — здесь хранились расходные материалы. Сюда в любой момент мог зайти кто угодно и застать их вместе. Они встретились, как обычно, между первым и вторым звонком после четвертого урока. У них было всего пять минут.
— Ты будешь там... сегодня вечером? — хрипло спросил Оливер.
Шайлер захотелось запустить пальцы в его густые волосы цвета жженого сахара, но она удержалась. Вместо этого она уткнулась в его волосы лицом. Запах, исходящий от Оливера, был таким чистым...
Как она могла столько лет дружить с ним и даже не знать, чем пахнут его волосы? Но теперь она знала — травой после дождя. Этот запах был настолько прекрасен, что Шайлер чуть не расплакалась.
— Не знаю, — заколебавшись, отозвалась Шайлер. — Я попытаюсь.
Ей хотелось поставить его на место как можно мягче. Девушка взглянула в доброе, красивое лицо друга, в его светло-карие глаза с коричневыми и золотистыми крапинками.
— Обещай. — Голос Оливера был холоден. — Обещай.
Он прижал девушку к себе, и Шайлер удивилась его силе. Она и не знала, что люди в каких-то случаях могут быть не менее сильными, чем вампиры.
Сердце ее разрывалось. Чарльз Форс был прав. Ей следовало держаться подальше от Оливера. Кто-то должен был пострадать, а ей нестерпима была мысль о том, что Оливер страдает из-за нее. Она того не стоила.
— Олли, ты же знаешь, что я...
— Не говори ничего. Просто будь там, — грубо оборвал ее Оливер и отпустил так быстро, что девушка чуть не потеряла равновесие.
А потом он ушел, так же стремительно, а Шайлер осталась одна в темной комнате, со странным ощущением, будто что-то утратила.