Откровенный эксперимент
Шрифт:
– Моника, - улыбнулся Марк Андреевич, - это не должно мешать матери выражать любовь к ребёнку. Скажи, а потом, когда ты стала старше, она поддерживала тебя? В начинаниях, увлечениях?
Я фыркнула.
– Всё, в чём она не видела пользы, было сплошной фигнёй и ерундой. Лет в двенадцать я взахлёб делилась с ней сюжетом книги. Что-то мистическое. Не помню. Она сказала, чтобы я «этой фигнёй голову не забивала». Мои музыкальные предпочтения высмеивались, увлечение каким-то актёром воспринималось как дурь. Но самой обидный эпизод
Я тогда впервые попробовала написать историю. И она была со сценами 18+. Я на тот момент уже прочла несколько взрослых романов. Сама ещё даже не целовалась, но решила пофантазировать. Писала карандашом в большом блокноте. Естественно, прятала от мамы по углам. Но у неё прямо мания была порыться в моих вещах, всё проконтролировать.
Я тогда уже не очень-то стремилась к общению. Отгородилась от неё, найдя в одиночестве особую прелесть. Закрывалась в комнате и творила. Рисовала, слушала музыку, писала, мечтала. Я погружалась в свой собственный мир, где нет проблем и насмешек в мою сторону… А маме казалось, что я назло ей закрываюсь в спальне, прячу там что-то от неё. Ужасное…
Она не хотела понимать, что для меня одиночество стало комфортным, отпала потребность делиться с ней чем-либо. Мне просто нужно было, чтобы никто не лез в мой мир! – Я всхлипнула. – И однажды она нашла мою тетрадку и прочитала. Сколько крику было, что я развратная, «что такое писать – это позор. Как мне в голову вообще прийти такое могло?!»
Тогда я выбросила свои труды и зареклась больше никогда не пробовать себя в этом деле. Но жизнь диктует сои правила. В итоге всё равно вылез из меня писатель с требованием реализовать мой творческий потенциал.
После произнесённой исповеди было ощущение, что мою душу вывернули наизнанку.
– Я всё больше понимаю, что произошло с твоей психикой и как тебе помочь. Хорошо, что ты поделилась этим со мной. Будем считать, что наш сеанс состоялся. Пусть и у тебя дома. Моника, ты была отвергнута самым близким человеком. Не в широком понимании. Скорее морально. У тебя дефицит любви. Отсюда истекает то, что тебе и самой сложно открыться и полюбить кого-то. Кошка не в счёт, - Марк Андреевич скосил глаза на Ляльку.
– От животных мы не ждём предательства. Они честны и искренни, поэтому нам не страшно любить их в ответ. В твоём случае тебе ещё и на подсознательном уровне внушили, что секс – это грязь и распутство. Что это плохо. У тебя появилась установка в голове: «Если я приму секс и буду получать от него удовольствие, значит, я грязная и плохая». Ты сама можешь не отдавать себе в этом отчёт, но организм не обманешь.
Я тяжело вздохнула, понимая, что психологу виднее и всё вроде бы логично.
– Вместе мы справимся, - улыбнулся Марк Андреевич. – Ну вот, температура вроде начала спадать. Боль такая же сильная? Тошнота?
– Нет. Полегчало, - благодарно улыбнулась.
– Отлично. Если завтра ещё будешь не в состоянии, то не ходи на занятие. А на сеансе жду послезавтра к 12-00. Я сейчас тебе напишу, как лекарства принимать и телефон Юли. Мой номер у тебя уже есть. Если какие-то вопросы возникнут, звони мне напрямую. Договорились?
Кивнула.
– Я провожу, - начала вставать.
– Не стоит. Лежи, отдыхай.
С этими словами Марк Андреевич оставил меня наедине со своими мыслями.
Глава 19
Моника
Лекарства Марк Андреевич принёс мне чудодейственные. На следующий день была почти огурцом. Да, придётся посидеть на диете, но зато ни боли, ни тошноты уже нет. А вот мышцы после тренировки продолжали болеть.
Целый час себя уговаривала поднять задницу и идти в танцевальную школу. Лень и недомогание буквально приклеили меня к стулу. Но деваться некуда. Марк Андреевич сказал – надо.
Сегодня я не брала кроссовки. Только спортивный топ и лосины, как посоветовала Юля. Она снова пытала моё тело, но как ни странно, что-то начало получаться и впервые я получила удовольствие! Грудь по-прежнему отказывалась работать. Все эти круги с восьмёрками сущее наказание. Сражалась со своим телом, пыхтя как сердитый ёж.
Ненавижу растяжку! Она меня убьёт!
Выползла через два часа из зала, кряхтя и постанывая. Хотя Юля и дала облегчённую нагрузку в связи с моей болезнью, но всё равно было фигово. Отвлек меня от собственных страданий знакомый голос. Повернулась на звук, не веря своим ушам.
Марк Андреевич? Что он здесь делает?
Мужчина стоял спиной ко мне с группой парней и о чём-то оживлённо беседовал, периодически непринуждённо смеясь. Он был в одних брюках, являя моему взору идеально сложенный торс.
Ощутила, как участилось сердцебиение и сбилось дыхание. Мне надо было пройти мимо, чтобы попасть в раздевалку, но я струсила и попятилась в обратном направлении, заворачивая за угол. Схватила стаканчик и налила себе воды из кулера, надеясь, что мужчина скоро уйдёт. Пережду в безопасности.
Но хохочущая компания, вопреки моим ожиданиям, и не думала уходить, а решила, как и я испить водички.
– Моника?
– Ага. Какая неожиданность, - пробормотала, встречаясь с весёлым ореховым взглядом. Марк Андреевич приподнял бровь.
– Решил возобновить занятия. Ты меня вдохновила, - усмехнулся он. Его компания как-то тихо рассосалась, оставив нас наедине.
Я в смущении отвела глаза, утыкаясь в стаканчик. Мужчина стоял передо мной в одних спортивных брюках. Майка была перекинута через плечо, а весь торс блестел от пота.
– И какие танцы вы изучаете?
– Капоэйра.
– Что?
– Смесь танца, акробатики и боевого искусства.
– Ого! – восхитилась, невольно окидывая взглядом кубики на животе.