Откровенный эксперимент
Шрифт:
– Я не хочу!
– Надо. И не спорь. Это ещё один шаг в твоей терапии.
Захотелось плакать, но я закусила губу, уткнувшись взглядом в стол.
Глава 23
Моника
– Покажи лучше своё домашнее задание? Получилось превратить минусы в плюсы?
– Не очень, - протянула блокнот доктору Марку. Он пробежался по моим записям глазами, после чего сложил пальцы домиком и внимательно уставился на меня. – Хвалю за то, что старалась. И депрессивность вполне правильно разобрала и замкнутость. Но остаётся
Паникёрство – это свидетельство хорошего воображения. Попытайся об этом качестве подумать в таком ключе. Проанализировать своё поведение и свои мысли в период панических атак. Осознай, что мозг перед тобой рисует картины, которые ещё не произошли. И возможно, никогда не произойдут. Ты себе напридумывала всякого, а потом сама же своих придумок и испугалась. Иметь хорошее воображение – это не плохо. Так ведь? – доктор Марк улыбнулся, дождавшись моего кивка. – Теперь самоедство.
Самоедство – это привычка к самоанализу и самокритике. Самоедством называют злость и недовольство, обращенное на собственную персону.
Психология самоедства порой схожа с механизмом детской защиты. Дети считают, что если они поругают сами себя, то тем самым освободят собственную кандидатуру от кары со стороны близкого взрослого окружения.
Тебе нужно учиться прощать себе ошибки, не создавать перед собой идеал и не сравнивать себя с ним. Пожалуй, самоедство единственное качество, которое невозможно целиком превратить в выгоду. Хотя она и здесь есть. Занимаясь самоедством, ты невольно сравниваешь себя с тем, кто по твоему мнению, лучше тебя. Иногда это ведёт к прогрессу в личностном росте, но всегда морально угнетает. Всегда найдётся тот, кто лучше. Это бег по замкнутому кругу. Даю тебе упражнение. Когда ты совершишь по своему мнению какую-то ошибку, проступок, то не ругай себя, а вместо этого разведи руки в стороны, пожми плечами и скажи: «Упс, ошибочка вышла». Посмейся над ситуацией и отпусти, простив себя за оплошность. Договорились?
Я задумчиво кивнула, переваривая слова доктора Марка.
– Люди не могут быть идеальными. Всем свойственно ошибаться. Прими это как данность. И переходим к заключительному пункту – излишняя чувствительность. Почему ты выделила её в минусы?
– Я слишком остро реагирую на многие вещи. Мне от этого тяжело, - вздохнула, исподлобья глядя на Марка Андреевича.
– Моника, излишняя чувствительность – это не черта характера, а свойство нервной системы. Ты такой родилась. И правильно отметила, что тебе свойственно слишком остро реагировать на внешние раздражители. Высокочувствительным людям сложнее даётся принятие решений. Определиться мешает излишнее внимание к деталям: человек закапывается в нюансах, составляет бесконечные списки «за» и «против». Так?
Я согласно кивнула.
– Умение и стремление анализировать — полезный навык в жизни и на работе. Такой человек — ценный член команды, ведь именно он сможет кропотливо изучить все аспекты важного вопроса, просчитать риски и приметить незаметные другим нюансы. Благодаря своей внимательности к деталям высокочувствительные люди раньше других замечают перемены в поведении друга или партнера, в рабочей обстановке. Ты идеальный партнёр в сексе, Моника.
Невольно залилась краской и опустила взгляд.
– И видишь, сколько плюсов в чувствительности, помимо минусов, которые ты себе напридумывала. Мало того. Ты в принципе идеальный партнёр для любого мужчины. Ты способна тонко чувствовать, сопереживать, искренне радоваться за любимого человека. Разве может быть это недостатком? Просто постарайся оградить себя по возможности от негативных влияний извне. Не смотри ужастики, новости по телевизору, учись отгораживаться от агрессии в твой адрес.
– Легко сказать, - буркнула насуплено.
– Никто не говорит, что работать над собой легко. Моя задача тебя этому научить. Дать инструменты в руки, а дальше, если ты не хочешь превратиться в законченную неврастеничку, то ты будешь учиться пользоваться этими инструментами. Я не могу полюбить тебя за тебя саму. Понимаешь?
Прозвучало как-то странно. Фраза отдалась внутри непонятной мне вибрацией. Я закусила губу, обдумывая сказанное Марком Андреевичем.
– Кажется, я поняла. Буду стараться.
– Ну что, Моника, ты проиграла, - доктор Марк коварно улыбнулся. – Завтра гуляния в честь дня города и мы на них идём.
– Это плохая идея. У меня в толпе панические атаки случаются.
– Я переживу. Откачаю, в крайнем случае. И всё же я врач, неужели не смогу погасить твою атаку? Это вызов мне, как специалисту.
– Просто вы ещё не видели меня в этом состоянии…
– Думаешь, я не знаю, что такое паническая атака?
Я подарила доктору Марку умоляющий взгляд.
– Ладно, если станет совсем хреново, то мы уйдём, - пошёл он мне на уступки.
– Врач не должен так выражаться, - а про себя подумала, что и ещё много чего он не должен делать, но делает…
– Я за тобой заеду в 17-00. Оденься попроще. Что-то удобное - джинсы, майку, - проигнорировал Марк Андреевич моё замечание.
Я заподозрила подвох, но не стала допытываться. Всё равно ведь не признается.
Придя после танцев домой, включила ноутбук, сделала глубокий вдох и дала положительный ответ на приглашение одноклассников. До моего личного ада осталось полтора месяца. Отчёт пошёл.
Глава 24
Моника
Утром приехала мама и потащила выбирать подарок для тёти. Возможно, она выбрала самый подходящий момент. Я хотя бы не накручивала себя по поводу вечерней прогулки с Марком… Андреевичем…
Если бы сидела дома, то не знаю, до какого состояния себя довела бы.
– Ник, у тебя кто-то появился? – неожиданно поинтересовалась мама, внимательно вглядываясь в моё лицо.
– Что? Нет. Почему ты так решила?
– Ты как будто в облаках витаешь. Я спрашиваю у тебя про планшет, а в ответ тишина. Глаза такие мечтательные.
– Тебе показалось, - отмахнулась. Ну, в самом деле, я совершенно не мечтаю о Марке. Блин! Мечтаю, конечно. Он мне нравится, как мужчина. Красивый, сильный, сексуальный, уверенный в себе. И эти глаза… а ямочка, а губы…
Вчера вечером представляла, как эти губы целуют меня, как руки нежно обнимают. Вспоминала, как он гладил меня по волосам, тепло улыбался. И было в его взгляде что-то такое… не знаю, как объяснить. Но тогда, несмотря на то, что мне было плохо физически, я захотела продлить этот момент, прижаться к его ладони щекой. Наверное, я дура. Нафантазировала себе всякого.