Открой мне дверь. Выпуск № 3
Шрифт:
– Что же вы, дядька, так ругаетесь? Дивчине такие слова слушать негоже.
Я так не краснел много лет. Виктор, кажется, вообще язык проглотил.
– Простите-простите, а что ж вы, землячка наша, с Кубани? Как здесь оказались? Как зовут по-нашему?
– Звать можно Даша, по-фински – Тарья, но мы не земляки, я родилась здесь. А пуукало настоящие в другом месте. Пошли покажу.
Тут Витёк проявился:
– Да бог с ними, с ножами. Про себя расскажите. Мама за финна вышла? Вы совсем без акцента говорите.
– Опять не угадали, батюшка мой с Кубани. Пластун. Да вы не обмирайте так, я половину не поняла. Батюшка не обучал скверным словам, а когда старший брат вернулся из Союза и затеял вставлять новые словечки, отругал, мол, казаки дома никогда не пользовались подобными словами и этим отличались от русских.
Здесь опять стало стыдно.
Тут она вывалила десяток финок, мало чем отличающихся от моего златоустовского «ножа разведчика» НР-39. Тело, заточка точно такие же, отличались деревянными ручками, отсутствием гарды, утопленностью в ножнах. Ножи настоящие, боевые.
– Можем ли мы встретиться с вашим батюшкой? У нас есть пара бутылочек русской водки, мы бы с удовольствием посидели с вами за одним столом. Поверьте, для нас это важнее охоты на какую-то собаку.
– Батюшке под девяносто, но я спрошу.
Вечером мы сидели за столом небольшого уютного зала. Сухой, кряжистый дед обладал вполне ясным умом. На ухо был туговат, на балачке шпарил так, что нам, городским, отвыкшим от станичного говора, местами не всё было понятно. Водку похвалил, сказал, что на шведскую похожа, а вот пил как местные – небольшими глотками. Вообще дедок был не особенно разговорчивый, больше интересовался современной Россией и Кубанью. Удивился тому, что из США на Кубань вернули атрибуты атаманской власти и знамя Кубанского казачьего войска.
– А как вы здесь оказались и с какого времени?
– Волка добудете, тогда расскажу.
– Это что, условие, как в сказке?
– Нет, хлопчик. Вспоминать тяжело. Этой водки не хватит. Действительно, кончалась вторая бутылка.
– Я каждый день пить не могу, годы мои большие. Съездите, а я пока подготовлюсь и, если пожелаете, расскажу.
– Носов! – позвал начальник разведки ординарца, заодно являющегося посыльным разведотдела. – Пригласи-ка ко мне майора Свиридова, пусть зайдёт за полчаса до начала совещания. И старшина его пусть будет тут, под рукой, может, его тоже захотят послушать. Чаю завари побольше, к чаю найдётся чего?
– Найти-то я найду, а стоит ли? Вдруг приезжее начальство решит, что мы слишком хорошо живём?
– Не жмись, чего не положено, у нас всё равно нет.
На совещании разведчиков, главной темой которого являлись неоправданно большие потери от диверсантов и снайперов при движении воинских частей, должен был участвовать начальник отдела НКВД. Отдел специально создан для наведения порядка на освобождённых территориях, а заодно и для контроля за настроениями в воинских частях, пересекающих границу СССР.
Начальник разведки ничего хорошего от встречи с чекистом не ждал. Это был человек из другой системы, которого никто из армейских не знал. Какие у него полномочия и возможности, непонятно. Как вести себя с человеком, с которым сам командующий армией посоветовал быть осторожней: лишнего не болтать, побольше слушать, поменьше умничать?
Всю ночь начразведки крутился на кровати, подбирая стиль предстоящего совещания, вести которое придётся именно ему. И потери объяснять, а значит, и отвечать придётся, скорее всего, ему.
А тут ещё вестовой:
– Товарищ подполковник, а чего это НКВД в армию лезет, это же внутренних дел комиссариат, а мы же вне территории ЭССеСеР?
– Ты лучше правильно название Родины произноси, поуважительней, не то лапти быстро сплетут тебе, а заодно и мне. А лапти эти не берёзовые будут. Пару лет назад военный заговор запросто слепить могли, как сейчас закончится, не знаю. Ты почему ещё здесь? А ну живо за Свиридовым, аллюр три креста!
На часах полдесятого. Вестовой Носов:
– Товарищ подполковник, майор Свиридов просит разрешения.
– Пригласи.
– Здравия желаю!
– Здорово! Старшину своего знаменитого взял?
– Не хотелось бы его особисту показывать.
– Чего так? Не уверен?
– Человек он, как бы это сказать, не круглый.
– Ладно. Без крайней необходимости светить не будем. На что бить будем?
– Как договаривались. Ничего лучше я не придумал. Вы докладываете, я подтверждаю.
– Своих не подставим?
– Вроде не должны, а там видно будет, как пойдёт. Может, на взводных сваливать придётся.
– Не хотелось бы, мальчишки и так деморализованы.
– Ну я тоже пособником не хочу проходить и замом пособника тоже не хочу становиться.
– Сам не хочу. В общем, никого не сдаём, держимся до последнего.
Капитан НКВД? Полковник? Или подполковник? Кто же это по-армейски? Постоянная чехарда и перемены в этом ведомстве запутали людей как гражданских, так и военных. Мужчина был высок и выглядел нездоровым, как бы измождённым. По-хозяйски усевшись во главе стола, предложил начальнику разведки начать доклад. Однако тот, сославшись на отсутствие начразведки артиллерии, предложил обождать, пока выпить чаю. Капитан согласился, но, отхлебнув чая, постепенно вовлёк присутствующих в тему совещания.
Узнав, что все случаи нападения расследовал Свиридов, предложил обобщить и кратко доложить.
– Если коротко, то все случаи атак на воинские подразделения, выполнявшие вспомогательные задачи в отрыве от основных сил, проведены в ночное время. Организация охраны и обороны налажена согласно воинским уставам. Нападавшие в полной мере использовали рельеф местности, низкие температуры, физическую усталость бойцов. Ни в одном случае не обнаружено следов финских военнослужащих.
Тут капитан поперхнулся чаем: