Открой свое сердце
Шрифт:
Алек уже пристраивал кружки на поднос, когда вздрогнул, услышав очередной звон и грохот.
— Да что ты за беда такая? — устало вздохнул он, но бежать и спасать не торопился. Голос бодрый, значит, не помрет. Подхватив поднос с чашками, Лестер спокойно поднялся в спальню, заглядывая в двери.
— Дейзи будет против, она не любит чужаков и делиться, — я тоже, кстати. А еще меня она тоже считает своей собственностью, представляешь? — Оглядев комнату, Алек сразу установил причину грохота, он уже было хотел спросить, КАК на этот раз, но глаза его зацепились за лежавший на полу лист из документов ящика. Лестер нахмурился, лицо его стало суровее,
Примостив поднос на тумбочку, Алек присел, поднял бумагу и вложил ее обратно в ящик, заметив, что там тот еще бардак. Значит, копошилась в бумагах. Он даже мог допустить. что в самом деле не специально, но жизнь научила не верить людям.
— Нашла что-нибудь интересное? — Холодно уточнил он, продолжая сидеть на корточках и глядя колючим, злым взглядом на девчонку. — Документы жертв? Зубы в коллекцию на память? Отметку о судимости? Что там у маньяков хранится в шкафах по версии твоих глупых книжек? — Звучало как шутка, грубая и злая, но в каждой шутке… Алек смотрел в глаза девчонки не отрываясь, ожидая, реакции на свои слова. При слове судимость Пенни сморгнула. Алек усмехнулася. Так и думал. — Любопытство это грех, Пенни. Тебе мама с папой не говорили? — Алек медленно поднялся, все еще гипнотизируя девчонку колким взглядом. — А грехи предполагают расплату.
Он молчал какое-то время, слушая сбивчивые ее оправдания, раздражающие всхлипы и теперь это казалось наигранным и искусственным, а не милым и смешным, как еще совсем недавно. Лживые суки. Все как одна. Любопытные, наглые и расчетливые. Как будто вшито в генетический код каждой бабы.
— Был, — коротко бросил Алек, наконец снизойдя до ответа. — Так что стреляю хорошо, на случай если решишь сбежать, учти это, — повернувшись, он пошел к двери из спальни, остановившись на секунду, чтобы предупредить. — Собираюсь тоже помыться. Буду признателен, если укротишь свое любопытство и перестанешь совать нос в мои личные вещи. Я все равно узнаю, Пенни Льюис. А я очень не люблю непослушных девочек. — и вышел.
Пенни
Документы жертв? Но ведь никто не путешествует с документами. Жертвы в лесу точно были бы без документов. Пенни не решилась произнести эту "шутку" вслух, потому что взгляд мужчины готов был сжечь её заживо — злости в нём было немерено. Оно и понятно — мало кто хорошо бы отнёсся к тому, что в твоей личной жизни так вот нагло ковыряются. Но ведь Льюис не хотела. Она не ковырялась!
Было трудно доказать, что она не лжет. Потому она просто молчала и переводила взгляд с лица мужчины на кружки с чаем, расставленные на подносе. Помимо злости, во взгляде Алека читалась некая надменность и …точно недоверие. Пенни тысячу раз хотела провалиться. Возможно, он и был судим, но это…личное, об этом не говорят первой встречной. Она не хотела этого знать, видеть, она правда не хотела. Но надо ли было оправдываться? Льюис видела, что это было бесполезным.
— Я не очень-то верующая, чтобы знать обо всех грехах, — выдавила из себя Пенни, — но в моих глупых книжках об этом пишут немного. А еще, там пишут… — о разном, о многом, о том, чего в жизни Пенни нет, но сказать она уже не смогла. Ком, что подкатил к горлу, не дал ей возможности договорить и она просто всхлипнула. Опять. Но ведь и не говорить же о любви в такой нелепый, ужасный и постыдный для Пенни момент!
Когда Алек поднялся с пола, он стал будто еще больше возвышаться над ней. Она почувствовала себя невероятно маленькой и беззащитной.
— Прости… — слово, сказанное полушепотом, прогнало ком из горла, — я не хотела, правда. Не знаю, как заслужить твоё доверие и надо ли это вообще делать, — Пенни смотрела в пол и не решалась смотреть на мужчину, она уж точно запомнила этот взгляд и вряд ли уже когда-то забудет, — но я не полезу никуда больше. Постараюсь вообще сидеть на месте.
Ощущала она себя нашкодившим котенком (каким, между прочим, сейчас и была по сути) и ей хотелось сбежать. И от стыда и от Алека. Хотя, кажется, от второго теперь было сбежать намного проще.
Вообще, бежать от проблем в личной жизни — это привычное дело для Пенни. Не решать их здесь и сейчас, не копаться в том, что сделала не так, не доказывать свою правоту или чужую, а просто уйти. Уйти от ненужных разговоров, от неприятных взглядов. Так она делала. Возможно, то, что она не умела говорить со своими избранниками и являлось причиной того, что она до сих пор одна.
Стоп! Стреляет?! Он серьезно?
По спине пробежали мурашки. Ей и правда хотелось убежать, надо было только дождаться удобного случая. Не то чтобы ей хотелось проверить правдивость этих слов, то, что Алек стреляет без промаха — в этом почему-то не было сомнений, сомневалась она в том, что он станет стрелять в людей, в неё. Вот уж точно она не видела в нем убийцу. Она не имела понятия, за что Алек был осужден, но не верилось, что за намеренное убийство. Но проверять она, конечно, не будет.
— Нечего будет узнавать, я не сделаю ничего плохого. — Так говорят послушные девочки? Пенни проводила взглядом Алека и, когда услышала, как закрылась дверь в ванной, быстро встала с кровати, чем заинтересовала прибежавшую в комнату Дейзи, и направилась в прихожую.
С такой болью в ноге далеко не уйдешь…
Она с грустью и сожалением посмотрела На ногу и попробовала растереть её. Чуть поморщившись от боли, Льюис взяла свои кроссовки и залезла в них, сразу же ощутив, что они до сих пор были сырыми внутри. Сбежать от Александра Лестера стало наваждением, не иначе. Имя и фамилию мужчины Пенни видела в документах. Случайно увидела, случайно запомнила. Вот и зачем ей это было нужно?
Она накинула на себя дождевик Алека, подумав, что он, конечно, будет против, но ей уже не будет до этого дела. Пенни вышла из дома и чуть постояла на небольшой веранде под крышей, всматриваясь в темный лес и слушая дождь. Шаг и еще шаг, и вот она уже привыкла к боли и даже приноровилась идти так, чтобы меньше эту самую боль ощущать. Однако, глухой звук закрывающейся двери заставил её остановиться и медленно обернуться. Сердце стучало где-то в пятках, хлюпая сырыми кроссовками, а капли дождя шумно опускались на капюшон дождевика.
— Mierda! — от страха выругалась девушка на испанском, когда увидела сверкающие глазки-пуговки, идущие за ней по пятам, — что ты здесь делаешь, красавица? — она присела на корточки и посмотрела на собаку, — иди домой! — она махнула в сторону дома, но собака лишь проследила за её рукой и уставилась в глаза Пенни, — давай же, por favor!
Пенни просидела так некоторое время и со вздохом поднялась. Неужели, собака пойдет за ней? А как же её безоговорочная любовь к хозяину? Пенни даже сделала еще несколько шагов от дома, но собака не желала отступать, она шла за ней и останавливалась, когда останавливалась Пенни.