Откройте Америку!

Яцкарь Григорий Семенович

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Службы Святой Четыредесятницы неожиданно явились чудной терапией,

принося необходимый мне тогда катарсис, ибо меня, как и всех эмигрантов,

донимали в те дни призраки минувшего, вызывая упрёки совести, вроде тех,

коим я дал волю в прошлой главе, и воспоминания эти, симптом ностальгии,

выглядят много реальней действительности, оттого кажущейся одноцветной

и игрушечно-выморочной.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Кончалась

флоридская зима с её перепадами погоды, когда сейчас можно

ходить в шортах и в рубашке с короткими рукавами, а через шесть часов

налетает колючий норд-ост, от которого спасает лишь толстая меховая парка.

Такие моменты провоцируют приступы переселенческой болезни,

и всё ж переносил я их сравнительно легко, и не только благодаря

целительному действию великопостных служб.

Ведь я считал себя первооткрывателем « шестого чувства » и вскорости

предполагал пожать все причитающиеся по такому поводу лавры.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Так думать имелись веские основания. Фундаментальность открытия

наводила на мысли о его связи с потаёнными глубинами Мироздания,

в частности, о его ключевой роли при решении проблемы бессмертия,

каковую задачу старается разрешить и любая религия, хотя и совсем

иным подходом,

И опять забегая вперёд, скажу, что мои интуитивные догадки

оказались верными, хотя покамест и не в отношении лавров.

Но теперь, в свете всего, открывшегося мне, это меня никак,

совершенно, ничуть, ни на волос, абсолютно, ни в коей мере,

то есть, никоим образом н е в о л н у е т.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Итак, моя церковная жизнь обрела не бывалую прежде интенсивность.

Хотя ежевечерние службы собирали немного народа, после них всё же

устраивался общий ужин, и невзирая на пост, кто-нибудь обязательно

приносил тарелку сыра, тунцовый салат или даже блюдо долмы.

Ужин в церкви заканчивался полдевятого, и пару часов перед сном

я всегда уделял живописи, неторопливо делая заказанную мне икону,

предназначенную в подарок морякам греческого эсминца « Македон'ия » -

раздумчивое занятие хорошо успокаивало и после него я спал крепко.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Тут пришлось изрядно пораскинуть мозгами, чтобы выполнить условия,

выдвинутые церковным советом.

Я написал морской залив и на нём длинную тушу эсминца, вдали - горы,

купу кипарисов и среди них монастырь с округлыми куполами, а над ним

в облаках - Богоматерь и Младенца.

Обоим следовало благословлять корабль, причём Приснодеве как еврейке

для того требовались обе руки, что принуждало иконографа размышлять,

где же в таком случае должна находиться фигура Сына.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Одно каноническое решение позволяло поместить ещё не рождённого Спаса

во чрево Его Матери, условно обозначаемое кружком на Её животе - приём,

иронически переосмысленный Шагалом в его летающих беременных ослицах.

Однако циклично-симметрический образ претендовал на роль центра композиции,

кроме того, до Рождества не вочеловечившийся Бог по канону представляется тут

не Младенцем, умилительно обнимающим Деву, но предвечным Иммануилом,

иначе, невоплощённым Логосом - строгим ангелоподобным юношей.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Куда больше мне импонировал другой вариант, правда, встречающийся редко -

Троеручица, где Приснодева по-современному дерзко снабжена третьей рукой,

и после некоторого колебания я остановился на нём.

Левую часть полотна заняли благословляющие зрителя Свв. Иоанн и Николай,

а Храм « Откровения », несмотря на его позднеконструктивистскую архитектуру,

я по древней иконописной традиции поставил на ладонь шуйцы его покровителя.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Настоятелю понравилась моя работа, и снабдив её собственноручной аннотацией,

он выставил икону на всеобщее обозрение в концерт-холле, а затем, в день визита,

когда экипаж эсминца в белоснежной парадной форме явился на службу в храм,

после неё на многолюдном гала-приёме, устроенном в честь моряков, отец Нико

вызвал меня на сцену, и представив аудитории как художника, под аплодисменты

вручил обрамленный холст капитану греческого судна.

Потом он поблагодарил меня от лица паствы и попросил в следующее воскресение

организовать в нижнем ярусе храма однодневную экспозицию моих картин.

Я охотно взялся за дело, но держать огромное помещение одной моей коллекции

было никак не под силу и ей грозило потеряться на необъятных стенах.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Воленс-ноленс, пришлось призвать на помощь Романа, и тот оперативно собрал

достаточное количество произведений искусства, вывезенных им и его знакомыми

из терпящей крушение Империи - живописи, ювелирии, павлово-посадских шалей,