Откройте небо
Шрифт:
Он убежал. Сестра его угрюмо застегнула кофту. Мы с Капистрано устало побрели прочь. Девчонка последовала за нами, настойчиво предлагая остаться, но к тому времени, когда мы отошли метров на двадцать, она потеряла к нам всякий интерес. Через час, воспользовавшись подземкой, мы снова очутились в здании, в котором размещалась Служба Времени.
После завтрака мы занялись своим одеянием: длинными шелковыми туниками, римскими сандалиями, легкими плащами. Капистрано торжественно вручил мне мой таймер. Теперь я уже хорошо натренировался в пользовании им. Я просунул его себе под пояс и ощутил, как вызывающий головокружение поток энергии начал уже меня захлестывать, как пришло сознание, что теперь я волен переправить себя в какую только мне заблагорассудится эпоху, что я уже никому не подотчетен до
Капистрано подмигнул мне.
– Вверх по линии, – сказал он.
– Вверх по линии, – повторил я.
Мы направились навстречу своим восьмерым туристам.
20
Место старта при прохождение маршрута «Византия» почти всегда одно и то же: площадь перед Айя-Софией. Чувствуя себя несколько глуповато в своих одеяниях, мы приехали сюда автобусом, прибывшим за нами примерно в десять утра. Более традиционные туристы, находящиеся здесь только для того, чтобы поглазеть на современный Стамбул, сновали, сбившись в небольшие стада, между этим величественным храмом и расположенной поблизости мечетью султана Ахмеда. Капистрано и я удостоверились в том, что таймеры у всех на надлежащих местах и что правила, которых следует придерживаться при совершении путешествий во времени, должным образом вдолблены в черепа наших восьми туристов.
Нашу группу составляла пара очень приятных молодых людей из Лондона, пара незамужних учительниц из Германии и двух пожилых семейных пар из Америки. Все прошли гипнокурс обучения византийскому варианту греческого языка и в течение следующих шестидесяти дней будут владеть им в таком же совершенстве, как и своим родным языком, однако Капистрано и мне пришлось еще раз напомнить американцам и одной из немок, чтобы они говорили только на нем.
После чего все совершили прыжок.
Я испытал на какое-то мгновение ощущение потери пространства и времени, которое всегда сопровождает перемещение вверх по линии. Затем я взял себя в руки и обнаружил, что я покинул Стамбул и прибыл в Константинополь.
Константинополь меня не разочаровал.
Исчезла грязь. Исчезли минареты. Исчезли мечети. Исчезли турки.
Небо было голубым, воздух чистым и приятным. Мы стояли посреди огромной площади Августеума, спиной к Айя-Софии. Справа от меня, где должно было располагаться серое невзрачное здание какой-то конторы, раскинулись обширные поля. Впереди, там, где должна была находиться синяя фантазия мечети султана Ахмеда, я увидел беспорядочное скопление невысоких дворцов из мрамора. Чуть поодаль громоздилась одна из трибун ипподрома. По просторной площади медленно прохаживались фигуры в ярких одеяниях, будто только что сошедшие с византийских мозаик.
Я быстро повернулся, чтобы впервые увидеть Айя-Софию без сопровождающих ее минаретов.
Никакой Айя-Софии у меня за спиной не оказалось!
На этом, столь знакомом месте, я увидел только обугленные развалины незнакомой мне прямоугольной базилики. Каменные стены ее продолжали стоять, но могли в любую минуту обрушиться; крыши не было. В тени фасада дремали три стражника. Я совсем растерялся.
Из состояния полной прострации меня вывел монотонный голос Капистрано.
– Мы совершили перемещение вверх по линии на шестнадцать столетий. На дворе 408 год; вскоре мы увидим процессию, направляющуюся к месту крещения сына императора Аркадия, который через какое-то время станет править, приняв имя Феодосия Второго. Позади нас, на том месте, где расположен знаменитый храм Айя-София, виднеются развалины базилики, возведенной во время правления императора Констанция, сына Константина Великого и открытой для богослужений 15 декабря 360 года. Это здание было сожжено 20 июня 404 года, во время одного из восстаний, и, как вы в том можете сами убедиться, реконструкция его еще не началась. Церковь эта будет восстановлена через примерно тридцать лет вниз по линии при императоре Феодосии Втором и вы еще ее увидите на нашей следующей остановке. Давайте пройдем вот сюда.
Я последовал за ним, находясь как бы во сне, чувствуя себя таким же простым туристом, как наши восемь подопечных. Всю работу взял на себя Капистрано. Он, хотя и поверхностно, но достаточно исчерпывающе просветил нас в отношении мраморных домов, находившихся прямо перед нами, которые заложили начало Большого Дворца. То, что я теперь видел собственными глазами, не очень-то согласовывалось с планами фундаментов, которые я запомнил, обучаясь в Гарварде, но, разумеется, тот Константинополь, который я там изучал, был более поздним, более великим городом, он был городом, принадлежавшим эпохе, наступившей после правления императора Юстиниана, а сейчас я стоял в городе, который еще только зарождался.
Мы направились в сторону, противоположную проливу, из района дворцов – в жилой район, где дома богачей с фасадами без окон и обширными задними дворами как попало располагались между лачугами бедняков с крышами из камыша. А затем мы вышли на Месу – главную улицу, на которой происходили все торжественные церемонии и вдоль которой располагались сводчатые галереи лавок, а сегодня, в честь крещения наследника, стены домов были убраны шелковыми портьерами с золотыми вышивками.
Здесь собрались все жители Византии и в предвкушении грандиозного шествия заполнили пространство вдоль стен так, что яблоку некуда было упасть. Во всю торговали едой многочисленные харчевни; в воздухе стоял смачный запах жареной говядины и тушеной баранины; всюду, куда только не проникал наш взгляд, стояли прилавки, заполненные сырами, орехами, незнакомыми для нас фруктами. Одна из девчонок-немок заявила, что она проголодалась. Капистрано в ответ рассмеялся и купил для нас целый вертел с бараньей тушей, расплатившись за него блестящими медными монетами, за которые нумизматы отдали бы целое состояние. Какой-то одноглазый мужчина продал нам вина из огромной холодной амфоры, позволив нам пить прямо из черпака. Как только и для других торговцев поблизости стало очевидным, что мы являемся для них весьма щедрыми потенциальными покупателями, они толпою окружили нас, предлагая сувениры, сладости, весьма старые на вид яйца, сваренные вкрутую, жаровни с солеными орешками, подносы с разнообразными органами животных, включая глазные яблоки и те, что болтаются между задних ног. Вот это и было настоящей жизнью, подлинной седой древностью; богатейший ассортимент самых невероятных на первый взгляд товаров и густой запах пота и чеснока, исходивший от толпы торговцев, говорил нам лучше всяких слов о том, какой далекий путь мы проделали из своего 2059 года.
– Вы чужеземцы? – спросит бородач, продававший небольшие глиняные лампады. – Откуда? С Кипра? Из Египта?
– Из Испании, – ответил Капистрано.
Торговец лампадами с ужасом посмотрел на нас, как будто мы утверждали, что прибыли с Марса.
– Испании? – недоверчиво повторил он. – Испании? Разве это не замечательно – совершить такое дальнее путешествие, чтобы посмотреть на наш город… – Он придирчиво стал рассматривать всю нашу группу, произвел в уме быструю инвентаризацию увиденного и, остановив свой взор на Клотильде – грудастой блондинке из Германии, у которой формы тела были куда пышнее, чем у ее напарницы-учительницы, спросил, обращаясь ко мне:
– Ваша рабыня – саксонка? – Он нюхом чуял товар под свободным одеянием Клотильды. – О, какая прелестница! У вас губа не дура!
Клотильда от удивления широко разинула рот и с трудом отцепила его пальцы от своего бедра. Капистрано, сохраняя полнейшее хладнокровие, схватил бородача и с такой силой швырнул его об стену лавки, что добрая дюжина его глиняных лампад попадала на мостовую и разбилась вдребезги.
Торговец недоуменно заморгал глазами, но Капистрано что-то холодно процедил сквозь зубы и смерил бородача свирепым взглядом.
– А я – то подумал, что она рабыня! – пробормотал тот учтивые извинения и затесался в толпе.
Клотильда вся дрожала – то ли от нанесенного ей грубого оскорбления, то ли от охватившего ее возбуждения – разобраться было трудно. Ее напарница, Лиза, казалось, немало ей завидовала. Пока что ее обнаженной плоти не коснулся ни один византийский уличный торговец!
Капистрано сплюнул.
– Неприятности могут свалиться, как снег на голову. Нам надо быть всегда начеку; вполне безобидный щипок может быстро обернуться непредвиденными осложнениями и полной катастрофой.