Открыта вакансия на должность четвертого мужа
Шрифт:
Шли мы минут 20. Сначала я считала количество лестниц, потом сбившись, перестала. Войдя под своды огромного зала, потолок которого терялся в полумраке, мы снова повернули и вошли в небольшую, богато украшенную комнату. Здесь стоял стол, уставленный явствами. Вокруг него располагались мягкие диваны. Отцы присели на диваны, а герцогиня провела меня в комнату по-меньше.
В этой комнате было три двери. Таира помогла мне снять платье и надела длинный белый балахон, из какой-то мягкой ткани. В другую дверь вошли два старца с длинными бородами и в темно-коричневых рясах, подпоясанными
Один их старцев нес в руках небольшой золотой сосуд. Подойдя ко мне, протянул его. Я взглянула на герцогиню, она кивнула. Я выпила жидкость, по вкусу она напоминала мне настойку из черной смородины, которую делала соседка тетя Клава. Чуть хмельной, но очень вкусный напиток.
Когда жрец, забрав пустой сосуд ушел, второй жрец, взяв меня за руку, направился в третью дверь. Герцогиня, поцеловав меня в лоб, тихо промолвила — Благословляю! — Я ушла не оборачиваясь.
Подумаешь — десять наблюдателей — жрецов. Тем, кто рожал, меня поймет, Роды были очень трудными, а в наш роддом как раз пришла очередная партия студентов медиков, человек пятнадцать. Половину из них — негры и мальчики с азиатской внешностью. Они обступили кресло со мной рожающей и с напряженным вниманием провели достаточно много времени, что бы со мной вместе обрадоваться появлению новой жизни. И это под светом множества ламп.
А тут вон везде полумрак, а еще мои мальчики меня закрывать будут. Да и один раз я уже лишалась девственности, лишусь и второй.
Мы вошли в небольшую полутемную пещеру. Стены представляли собой простой неотесанный камень со следами потеков воды. Недалеко находилось огромное ложе из черного камня, возле которого я, наконец, увидела своих троих будущих мужей. Хмель мне немного ударил в голову, завтрака ведь сегодня не было. Но я все прекрасно понимала и видела. Странно, и это дурман? Надо было расспросить горничную по-точнее. Ех, водочки бы сюда, этак пол литра. Не, если на четверых, то мало. А вот мне бы ….
В изголовье камня стояла толпа вуайеристов. Все как на подбор старцы с бородами. НУ, естественно, сами уже не могут, вот и интересно. Глазками так и буравлят, так и буравлят.
На моем лице расцвела ехидная улыбка. Я с ними чудь было не поздоровалась, но увидев странный предостерегающий взгляд Харма, осеклась. Решив — помирать, так с музыкой, начала про себя петь песенки Винни — пуха. «Кто ходит в гости по утрам» и т. д.
Меня подвели к моим мужьям. Я решила оставить улыбку приклеенной к лицу — на всякий пожарный. Смотрю, вроде старички успокоились, благожелательно поглядывают на нашу живописную группу в белых балахонах.
Пейтон взял меня на руки и встал рядом с камнем, Харм и Джианни с двух сторон от нас. Жрецы что-то затянули заунывным голосом. Я забеспокоилась о моих мужьях — попробуй под такой аккомпанемент возбудись.
Старцы либо глухие, либо без слуха, у одного вон козлиное меканье вместо слов. Но оказалось, что это самый старший, у него в руках увидела странный фолиант, по которому он видимо и читал. Ни одного слова я не поняла. Но, видимо, он очень переживал о моей девственности, вон и слезы на глазах показались.
Улыбка моя становилась все шире и шире, я чуть не рассмеялась во весь голос от комизма всей этой ситуации. Старшой остановил свое меканье и уставился на Пейтона. Тот, положив меня на камень, который до странности оказался теплым и совсем не твердым, рванул балахон.
Я оказалась лежащей абсолютно обнаженной перед мужчинами. Потом вуайристы снова заголосили, а мужья начали торопливо меня ласкать со странным сосредоточенным и серьезным выражением лица. Бегом поласкав мое тело от плеч до пяток, взяли ноги за щиколотки и развели в разные стороны, прижав коленями к животу. Пейтон взгромоздился надо мной на камень и исполнил предначертанное.
Ощущения, конечно были неприятные, но зная заранее это, просто полностью расслабилась. Рубикон пройден! Я почувствовала как интенсивно и энергично двигается у меня внутри муж номер один, а потом что то горячее обволокло мою матку. Я ее почувствовала! И Пейтон, соскочив с камня занял место Харма.
Тот, сделав вид, что целует меня в шею, прошептал на ухо:
— Улыбайся и иногда хохочи погромче. Глаза — дурочки.
И занял место надо мной на камне. Главный жрец что то сердито сказал, Харм, пожав плечами, начал твердо вбивать в меня свое мужское достоинство. Черт, я почувствовала как меня снова лишают девственной плевы. Она что волшебная и вырастает снова и снова?
Но помня наказ мужа номер два, сделав над собой усилие, рассмеялась. Так хохоча, я и пролежала пока Харм, а потом и Джианни не закончили свое «кровавое» дело.
В конце, когда муж номер три покидал камень, почувствовала хорошую теплую лужу под собой. Правую руку окутала серебряная дымка и запекло.
Пейтон взял меня на руки и куда то понес, дымка рассеялась и я увидела странную вязь, покрывающую руку от ладони до локтя.
Мельком брошенный взгляд на камень, позволил заметить большую темно- красную лужу на белом балахоне.
Не забывая блаженно улыбаться, окинула взглядом пещеру — меня несли к небольшому водоему, над которым поднимался пар. В ноздри ударил странный запах, исходящий от воды. Меня тщательно помыли в шесть рук А потом опять оприходовали быстро и энергично на новой красивой тряпочке. Очевидно, что бы удостовериться, что главный и лакомый проход свободен, все что надо удалили.
Когда уже Харм уносил меня из странного зала, я увидала как бережно прижимают к груди старцы белую и цветную тряпочки, очевидно на долгую и добрую память. Меня занесли обратно в небольшую комнату, где и раздевали. Снова обмыв над каким то серебряным сосудом тщательно вытерли и одели в родное платье.
Зашел знакомый старец с золотой чашей. Я выпила, напиток был похож на валидол. Но сообразить ничего не успела — мгновенно веки мои отяжелели и я уснула.
Проснулась, когда солнце уже стояло высоко. В кресле напротив спал Пейтон, рядом со мной — Харм, на большом диване скрутился калачиком — Джианни.
Как бы его имя сократить? Вот, Джин! Простенько и со вкусом. Интересно какой он? В подземелье все были в балахонах — не разглядишь, здесь вон — тоже калачиком свернулся. Ничего. НЕ хочешь- заставим, не можешь — научим. Первые два мужа — вроде ничего, будут примером.