Открытие Индии

Неру Джавахарлал

Но в момент возбуждения не многие способны размышлять; они действуют под влиянием длительно подавлявшегося побуждения, которое влечет их вперед. И вот впервые со времени великого восстания 1857 года огромные массы народа вновь поднялись, чтобы противопоставить силу (но силу без оружия!) английскому господству в Индии. Это был неумный и неуместный вызов, ибо все организованные и вооруженные силы были на стороне противника, и по численности большие, чем когда-либо в прошлом. Как бы ни была велика толпа по численности, она не может выйти победителем в единоборстве с войсками. Она неизбежно терпит поражение, если только войска противника не переходят на ее сторону. Но толпы народа не подготовились к схватке и не они выбрали момент для нее. Борьба началась неожиданно для них, и в своем отношении к ней, каким бы необдуманным и ошибочным оно ни было, народ показал свою приверженность делу свободы Индии и свою ненависть к иностранному господству.

Хотя политика ненасилия была предана забвению, по крайней мере на время, длительная тренировка,

которую народ получил в рамках этой политики, имела одно важное и положительное последствие. Несмотря на разгоревшиеся страсти, было мало или почти не было расистских настроений, и можно засвидетельствовать, что в общем народ старался избегать нанесения телесных повреждений своим противникам. Большим разрушениям подверглись средства связи и правительственная собственность, но даже в самый разгар этих разрушительных действий толпа старалась избегать человеческих жертв. Это не всегда было возможно, и не всегда принимались соответствующие меры, особенно при столкновениях с полицией или другими вооруженными силами. Согласно официальным отчетам, которые мне удалось найти, в ходе волнений по всей Индии толпой было убито около ста человек. Эта цифра очень незначительна, если учесть размах и районы волнений и столкновений с полицией. Одним особенно жестоким и прискорбным случаем было убийство толпой где-то в Бихаре двух канадских летчиков. Но, вообще говоря, отсутствие расистских настроений весьма примечательно¹¹⁴. Официальные данные о количестве убитых и раненных полицией или войсками во время волнений 1942 года следующие: 1028 убитых и 3200 раненых. Эти цифры, конечно, сильно занижены, ибо официально сообщалось, что огонь открывался, по крайней мере, в 538 случаях и, кроме того, полиция или войска часто стреляли в людей с движущихся грузовиков. Установить хотя бы приблизительно достоверное число жертв очень трудно. В народе определяют число убитых в 25 тысяч человек, но, вероятно, эта цифра преувеличена. Вероятно, цифра 10 тысяч ближе к истине.

Примечательно, что английские власти перестали функционировать во многих районах, как сельских, так и городских, и им потребовалось много дней, а в некоторых случаях — даже недель для того, чтобы, как тогда говорили, вновь их «завоевать». Это особенно относится к Бихару, к Миднапурскому округу в Бенгалии и к юго-восточным округам Соединенных провинций. Следует отметить, что в районе Баллии в Соединенных провинциях (который пришлось «вновь завоевывать») не было случаев насилия со стороны толпы, и никто не пострадал от нее, насколько можно судить об этом на основании многочисленных последовавших затем судебных процессов, проведенных специальными трибуналами. Обычная полиция оказалась неспособной справиться с положением. Однако в начале 1942 года были созданы новые вооруженные силы под названием Специальной вооруженной полиции (SAC), получившие особую подготовку для борьбы с народными демонстрациями и волнениями. Эта полиция сыграла важную роль в притеснении и подавлении народа и часто действовала по методу «черных и желтых» в Ирландии. Индийскую армию, если не считать некоторые ее группы и части, использовали для этого редко. Чаще использовали английских солдат и турков. Иногда индийских солдат, как и специальную полицию, посылали в отдаленные части страны, где они чувствовали себя как бы иностранцами, так как не знали языка.

Если реакция толпы была вполне естественной, столь же естественной в данных обстоятельствах была и реакция правительства. Оно должно было подавлять как стихийную ярость толпы, так и мирные демонстрации других людей и в интересах самосохранения попытаться уничтожить тех, кого оно считало своими врагами. Если бы оно было способно или желало понять и оценить причины, которые с такой силой приводили в движение народ, то кризиса вообще бы не было и проблема Индии приблизилась бы к своему разрешению. Правительство тщательно подготовилось к тому, чтобы, как оно думало, раз и навсегда подавить вызов, брошенный его власти; оно взяло на себя инициативу и выбрало момент для нанесения своего первого удара; оно посадило в тюрьмы тысячи мужчин и женщин, которые играли видную роль в националистическом, рабочем и крестьянском движениях. Но оно было удивлено и застигнуто врасплох выступлением, которое внезапно потрясло всю страну, и его широко разветвленный аппарат подавления отказал на некоторое время. Нов его распоряжении были огромные ресурсы, и оно использовало их для подавления как насильственных, так и ненасильственных проявлений возмущения. Многие представители высших и богатых классов, будучи робкими националистами и иногда даже критически настроенными к правительству, были напуганы этими массовыми действиями во всеиндийском масштабе, в которых не чувствовалось большой заботы о частных интересах и от которых веяло не только политической революцией, но и социальными переменами. По мере того как успехи, достигнутые правительством в подавлении мятежа, становились очевидными, колеблющиеся и приспособленцы встали на его сторону и начали поносить всех, кто осмелился бросить вызов власти.

Поскольку внешние проявления мятежа были подавлены, надо было вырвать самые его корни, и поэтому весь правительственный аппарат был приведен в действие в этом направлении с целью добиться полного подчинения английскому господству. Оказалось возможным за одну ночь вводить в силу новые законы путем издания вице-королем соответствующего декрета или указа, и формальности

в проведении в жизнь этих законов были сведены до минимума. Решения федерального суда и Высших судов, являвшихся творением и символами английской власти,игнорировались исполнительной властью, или же в целях отмены этих решений издавался новый указ. Были учреждены специальные трибуналы (которые впоследствии судами были признаны незаконными), освобожденные от пут обычных правил процедуры и порядка представления улик. Эти трибуналы осудили тысячи людей на длительные сроки заключения, а многих даже на смертную казнь. Полиция (и особенно специальная вооруженная полиция) и тайная полиция были всесильны, они стали главными органами государства и могли позволять себе любые незаконные действия или жестокости, не опасаясь ни критики, ни возражений. Коррупция выросла до гигантских размеров. Огромное число учащихся в школах pi колледжах подвергалось различным наказанртям, тысячи молодых людей — порке. Все виды общественной деятельности, если они не были направлены на пользу правительства, были запрещены.

Но больше всех пострадали простодушные, задавленные нищетой жители сельскртх районов. Страдания, которые они испытывали в течение многих поколений, были их уделом; они осмелились поднять голову и помечтать о лучших временах; они даже поднялись на выступление; было ли это глупостью или ошибь;ой, но они доказали свою верность делу свободы Индии. Их усилия потерпели неудачу, и тяжкое бремя пало на их плечи. Сообщали о случаях осуждения целых деревень на порку до смерти. От имени праврттельства Бенгалии сообщалось, что «правительственные войска сожгли 193 конгрессистских лагеря pi дома в районах Тамлук и Контай до и после урагана 1942 года». Ураган произвел громадные опустошения в этих районах, оставив после себя пустыню, но это никак не повлияло на политику властей.

На деревни были наложены огромные штрафы. Согласно заявлению Эмери в палате общин, общая сумма коллективных штрафов дострхгала 9 миллионов рупий, и в счет этой суммы взыскали 7850 тысяч рупий. Как удалось получить эти деньги с голодающих, несчастных бедняков — это другое дело, но никакие события, имевшие место в 1942 году или после, ни расстрелы, ни пожары, в которых была површна полиция, не вызывали таких жестоких страданий, как этот насильственный сбор штрафов. Взыскивались не только установленные штрафы, по часто и значительно большие суммы, причем излишек исчезал в процессе взыскания.

Все условностр1 и увертки, которыми обычно прикрываются действргя правительств, были отброшены в сторону, и в качестве символа власти и авторитета оставалась лишь голая сила. К уверткам не было более нужды прибегать, ибо английской мощи удалось, по крайней мере ка время, подавить как ненасильственные, так и насильственные попытки заменить власть англргчан национальной властью. Власть англичан была в Индии полной и безраздельной. Индия потерпела неудачу в том окончательном испытании, в котором имеют значение лишь сила и мощь, а все остальное представляет собой увертку и не имеет отношения к делу. Она потерпела неудачу не только вследствие английского военного могущества и смятения умов, вызванного военной ситуацией, но и потому, что многие индийцы не были подготовлены к той последней жертве, которую требует свобода. Итак, англичане считали, что они прочно установили свое господство в Индии, и они не видели причин для того, чтобы вновь ослабить его.

РЕАКЦИЯ ЗА ГРАНИЦЕЙ

Строгая цензура закрыла непроницаемым занавесом события в Индии. Даже газетам в Индии не разрешалось предавать гласности многое из того, что ежедневно происходило, и за телеграммами, отправляемыми в другие страны, устанавливался все более строгий надзор. В то же самое время за границей вовсю была развернута официальная пропаганда и распространялись ложные и тенденциозные версии событий. Особенно эта пропаганда наводняла Соединенные Штаты Америки, ибо с общественным мнением там приходилось считаться и в поездки по стране посылались сотни лекторов и других лиц, как англичан, так и индийцев.

Даже если оставить в стороне эту пропаганду, то естественно, что в Англии, страдающей от напряжения и тревог войны, чувствовалось негодование против индийцев, и особенно против тех, кто в такое критическое время прибавлял им забот. Это негодование раздувалось односторонней пропагандой, и в еще большей степени оно росло в результате убежденности англичан в собственной непогрешимости. То обстоятельство, что они ничего ие знали о чувствах других, было источником их силы, и служило оправданием тех действий, которые предпринимались от их имени, и давало возможность и дальше приписывать любые неудачи несправедливости других, которые не в состояния оценить очевидных добродетелей англичан. Эти добродетели теперь снова были подтверждены успехом английских войск и индийской полиции в подавлении тех индийцев, которые осмеливались поставить их под сомнение. Существование империи было оправдано, и Черчилль заявил, имея в виду Индию: «Я стал первым министром короля не для того, чтобы председательствовать при ликвидации Британской империи». Сказав это, Черчилль, несомненно, отразил точку зрения огромного большинства своего народа и даже многих из тех, кто раньше критиковал теорию и практику империализма. Лидеры английской лейбористской партии, стремясь продемонстрировать, что они в своей приверженности империи не отстают от других, поддержали заявление Черчилля и «подчеркнули решимость английского народа сохранить в целости империю после войны».