Открытие затонувшего мира
Шрифт:
Место для раскопа выбрали исходя из результатов разведок 1958 г. Для раскопок участок наметили на предполагаемой северо-восточной окраине города, к югу и к западу от больших каменных гряд, которые были определены как развалы стен.
I Участок находился на расстоянии 185 м от берега, где глубина достигала 2 м. Этот раскоп должен был дать окончательный ответ: действительно ли море покрыло эту
часть городища, или результаты разведок прошлого года оценены неверно.
– Для того чтобы выделить границы раскопа, сколотили ^деревянную раму размером 4X4 м, отбуксировали ее на I место, предназначенное для раскопок, и затопили, привязав к ней тяжелые камни.
Раскопки велись сначала вручную — лопатой, крупные обломки керамики и камни также выбирались
$ В. Д. Блаватский, Г. Л. Кошиленковд
отваливать камни. На всем протяжении работ обязательно кто-либо из археологов находился под водой.
Очень скоро стало ясно, что землесосную машину можно использовать в археологических работах только после значительной переделки сосуна. Хорошо работая на обычных мягких грунтах, она плохо справлялась с культурным слоем. Культурный слой всегда насыщен камнями самых различных размеров, черепками. Очень часто камни и черепки, подхваченные мощной струей воды, всасываемой в трубу, намертво прилипали к решетке, прикрывавшей сосун. Грунтосос переставал работать. Пробовали снять решетку — результат оказался еще хуже: мелкие камни и крупные черепки проскакивали беспрепятственно в трубу и пропадали в темном чреве машины к ужасу механика II. Миронова. В результате землесос отказался работать. Пришлось изобретать новую решетку для сосуна, которая не пропускала бы слишком большие камни в трубу и вместе с тем не позволяла бы им присасываться к ней самой. Заработала инженерная мысль. Несколько дней археологи с тайным восхищением поглядывали на своих собратьев-техников, мудривших над сложными, непонятными приспособлениями- Но после каждого неудачного опыта их восхищение убывало, и только когда оно совсем истощилось, более или менее приемлемый наконечник для сосуна грунтососа был создан. После этого работа пошла на лад. Аквалангисты копалп, сосун исправно отсасывал грунт.
Копать под водой чрезвычайно трудно, так как аквалангисту нелегко преодолеть свою невесомость. Для того чтобы уменьшить плавучесть, мы снимали пенопластовые поплавки с аквалангов, навешивали на копальщика все бывшие в экспедиции свинцовые грузы, но это мало помогало. Тогда А. Блаватский раздобыл у скафандровых водолазов огромные, тяжелые башмаки со свинцовыми подошвами. В них на дне можно было держаться устойчиво. Но это приобретение оказалось несколько запоздалым — к тому времени мы уже поняли, что копать не стоит. Плотный, верхний слой был снят, а дальше землесос легко отсасывал грунт. Лопата была больше не нужна, а вместе с ней отпала надобность и в свинцовых башмаках. Аквалангист направлял сосун, и тот в несколько минут отсасывал грунт до очередного скопления камней.
Много неприятностей доставлял нам поднимавшийся со дна ил. Таманский залив и без того мало подходящее
| |
| Работы Фанагории а 1959 г. Испытание землесосной установки |
место для подводной фотографии, а когда начиналась работа в раскопе, он весь затягивался такой густой мутью, что работать приходилось наощупь. Видимость была удовлетворительной только ранним утром — за ночь муть оседала на дно. В эти моменты под воду спускался начальник экспедиции, и наши подводные фотографы пытались фотографировать раскоп. Их встречали ночные гости раскопа — бычки, которые нередко расплачивались за свое любопытство, попав в сосун и проделав обычный для отсосанного грунта путь. Этот путь начинался в сосуне, шел по железному трубопроводу, закрепленному на железных же поплавках, и заканчивался на грохоте — массивной раме с двойной сеткой, горизонтально установленной между двумя лодками. Здесь был пост второго археолога, выбиравшего черепки и другие находки. Третья большая лодка служила операционной базой. Она стояла >на якоре возле раскопа, с нее по трапу .спускались под воду археологи и аквалангисты, здесь лежали заряженные
акваланги и у дежурного инструктора хранился и тор-Мосах горячий кофе для очередной поднявшейся из воды смены. Каждая смена продолжалась 30 минут, спускались под воду и поднимались по сигналу дежурного инструктора — подводно-надводного диктатора в течение всего дня.
Для связи с берегом, где был разбит палаточный лагерь и стоял
Работа шла своим чередом, иногда налетали небольшие штормы, заставлявшие изредка даже прекращать работу. Наконец, случилось то, что вначале, казалось, не угрожало: борта раскопа, державшиеся довольно прочно, при снятии верхних пластов грунта, когда глубина раскопа стала более метра, начали оседать. Для археолога это настоящее бедствие. Его необходимо было предотвратить, иначе находки из верхних, более поздних слоев смешались бы с находками из нижних слоев, т. е. более ранними, и никаких исторических выводов сделать было бы невозможно. При раскопках кораблей это обстоятельство не имеет особого значения, так как корабль гибнет сразу, предметы на нем относятся к одному и тому же времени, там нет никаких слоев. А раскопки городов и на суше, и на дне моря всегда должны вестись послойно, так как каждый слой соответствует определенному времени.
Пришлось срочно принимать меры. Борта были закреплены дощатой опалубкой, которую затопили внутри раскопа, загрузив специальные карманы камнями. Слои были сохранены и рассказали историю раскапываемого участка. В самом верху залегал желтоватый намывной песок толщиной 65 см. В нем встретились находки всех времен — от V в. до н. э. до средневековья: этот слой перемывало море, поэтому в нем смешались находки из различных времен. Под песком были обнаружены остатки булыжной мостовой, а далее оказался слой, датируемый довольно точно — II в. до н. э. Еще глубже опять были обнаружены остатки мостовой, а еще ниже — слой с находками IV— III вв. до н. э., подстилаемый мостовой из очень больших хорошо оббитых булыжников. Дальше уже лежал материк, т. е. чистый слой, не содержавший каких бы то ни было предметов.
Теперь с полной уверенностью можно было сказать, что выводы разведок 1958 г. верны. Действительно, море захватило у древнего города почти 17 га, и предварительно
вмененные границы действительно оказались границами эрода.
Бросалось в глаза, что на раскапываемом участке ультурный слой содержит остатки, относящиеся к пери-ду не ранее IV в. до н. э. Но известно, что город сущест-овал и раньше, еще в VI в. до н. э. В 1939 г. раскопки на ерегу показали, что город в VI в. был невелик. Подводные »аботы подтвердили это наблюдение. Значит, в самом на-:але своей жизни город занимал много меньшую террито-)ую, чем в эпоху своего расцвета, и раскопанный под во-щй участок не входил в черту городской территории VI в. щ н. э. Конечно, это предварительные выводы — ведь ipac-шпана только очень небольшая площадь, но и они достаточно показательны. Кроме того, можно определенно утверждать, что за истекшие двадцать два с половиной столетия уровень моря в Таманском заливе поднялся не менее чем на 4 м. Доказательством этому служит мостовая, обнаруженная на глубине 3—3,2 м от современного уровня моря.
Таким образом, несмотря на различные трудности, в том числе нередко неблагоприятную погоду, недостаточную приспособленность оборудования, которые приходилось преодолевать в ходе работ, не говоря уже о плохой видимости в мутной воде, экспедиции удалось добиться поставленной цели — осуществить хотя бы в небольших размерах настоящие раскопки затопленного города.
' В конце летнего экспедиционного сезона 1959 г. были проведены небольшие работы по обследованию парусного кораоля нового времени, обнаруженного в Керченском проливе водолазами Керченского порта. Директор Керченского историко-археологического музея Ф. Т. Гусаров немедленно сообщил о находке в Москву, и вскоре экспедиция под руководством кандидата исторических наук Н. И. Сокольского прибыла в Крым. Уже чувствовалось приближение осени, слегка штормило, но работу нельзя было откладывать. Погружения велись несколько дней. Выяснилось, что на дне пролива лежат остатки парусного судна, с него подняли некоторые находки, в том числе несколько чугунных ядер, и сняли план.
Задачей экспедиции 1960 г. было продолжение работ 1957—1958 гг. и разведки в ряде пунктов в Азовском и Черном морях: в Таганрогском заливе — около Таганрога и в районе Жданова, в Керченском проливе, в Судакской бухте л недалеко от Севастополя. При этом предполагалось применить для зачисток гидроэжектор, которым экспедиция ранее не пользовалась. Намечалась также дальнейшая подготовка кадров архерлогов-подводников в ходе работ, в частности спуск их на глубины, более значительные, чем в предшествовавшие годы.