Открытка

Господи, во имя Твое и в память о тех мужчинах и женщинах, мужественных участниках Сопротивления, которые проходили секретную подготовку в аббатстве Белью, а затем поодиночке отправлялись на борьбу с гитлеровской Германией. Перед тем как оказаться на оккупированной нацистами территории, все они нашли здесь малую толику того самого мира, за который потом сражались.

Поздно ночью позвонили из больницы. Звонок ждали, но все равно он стал шоком.

– Мелисса! Ваш отец просит вас приехать. Видно, желает упокоиться с миром! – услышала она в трубке взволнованный голос медсестры.

«С какой стати? – пулей пронеслось в сознании Мел. – Что мне за дело до него? Этот человек никогда не был мне хорошим отцом. Где он был после смерти мамы, когда он был мне так нужен? И что я от него получила вообще? Разве что одни пустые обещания и чеки».

И все же злость угасла так же внезапно, как и вспыхнула. Спрятанные глубоко в душе дочерние чувства заставили Мелиссу подняться с постели, вызвать такси, быстро натянуть на себя джинсы и майку и сполоснуть лицо холодной водой.

Как ни крути, а Лью Бойд – единственный родной ей человек на всем белом свете. Долгие годы беспробудного пьянства окончательно разрушили его печень, и все достижения и успехи, которых Лью добился в жизни, оказались теперь совершенно бесполезными. Лишь Мел помнила, что когда-то давным-давно клятвенно пообещала матери, что обязательно выслушает отца перед смертью.

В больничных коридорах было тихо, и лишь гулкое эхо шагов Мел нарушило ночной покой. Сердце ее сжалось при мысли о том, что ее ожидает в отдельной палате, в которой лежал Лью. Она навестила отца всего лишь раз. Ворвалась тогда к нему с кульком винограда и улыбкой до ушей и прямо с порога объявила, что выиграла грант на продолжение учебы в Королевской академии музыки в Лондоне. Но от радостного возбуждения не осталось и следа, стоило ей только взглянуть на отца пристальней. Некогда крупный мужчина, он превратился в живой скелет: кожа да кости. Мел с отцом немного поболтали о всяких разностях, но Мел была так поражена переменами, которые произошли с ним, что постаралась как можно скорее ретироваться прочь.

Сейчас все иначе. Это же его последнее прости-прощай. Вдруг отец захочет сказать ей все те слова, которые никогда не говорил раньше, подумала она с замиранием сердца.

Лью полусидел на кровати, рядом с ним лежала кислородная маска. Его смуглая кожа приобрела желтизну шафрана, щеки ввалились, волосы после сеансов химиотерапии стали совсем редкими и неопрятно топорщились на макушке. Перед Мел лежала бледная тень былого красавца. Увидев дочь, он протянул к ней костлявую руку.

– Пришла! – проговорил он почти загробным голосом. – Я бы не обиделся, если бы ты не пришла.

– Мне сказали, ты хочешь меня видеть.

Голос Мел непроизвольно дрогнул. Сестра на цыпочках вышла из палаты. Мел присела на стул рядом с кроватью, отрешенно уставившись на изможденное тело, отчаянно пытающееся сделать вдох. Перемены, произошедшие с отцом, ужасали. Как она могла сомневаться, идти или не идти?

Отец с трудом повернулся лицом к дочери и впился в нее синими глазами.

– Я был тебе плохим отцом, правда?

– Но другого-то отца у меня все равно нет! – ответила она сдержанно, стараясь унять обиду, скопившуюся у нее за долгие годы. Всю свою жизнь отец отдал работе: он создал самую настоящую строительную империю, сколотил огромное состояние. А для чего старался, спрашивается?

– Пришло время, Мелисса, все расставить по своим местам. Мне жаль, что я столько раз подводил тебя, бросал одну. Хотя, поверь, любил и тебя, и Сандру по-настоящему. Но когда она погибла в автомобильной катастрофе, я словно с катушек сорвался. Не смог совладать со своим горем. Прости меня за все, детка. Я виноват перед тобой! И все же я всегда тобой гордился. А уж твой голос… – Отец замолчал. Было видно, что каждое слово давалось ему с огромным трудом. – Всю жизнь удивлялся, от кого у тебя такой необыкновенный голос? Уж точно не от нас с мамой. Сандре, той вообще слон на ухо наступил, упокой Господи ее душу. Наверное, голос достался тебе от кого-нибудь из наших предков.

– Пап, ты же пригласил меня не для того, чтобы обсуждать мои таланты! – Мелисса резко оборвала отца. – Прости, но я плохо понимаю, к чему весь этот разговор.

– Конечно-конечно! В голове все мысли перемешались – я и сам не очень-то понимаю, зачем тебя позвал. И все-таки есть один секрет, который я должен раскрыть тебе перед смертью. Надеюсь, ты доведешь дело до конца.

Лью потянулся к маске, чтобы сделать глоток кислорода.

– Много лет тому назад твоя бабушка привезла меня в Австралию. Мы прибыли сюда на пароходе после войны. Не помню, что вынудило нас оставить родные края и куда мы направились по прибытии. Сказать по правде, я вообще не знаю, кто я есть на самом деле, Мел. У меня даже свидетельства о рождении нет. Но твоя бабушка, в этом я уверен на все сто, не была мне родной матерью. Я хочу, чтобы ты это знала на тот случай, если… – Лью замолчал, и на его глазах выступили слезы. Мел взяла отца за руку.

– Сейчас, папа, это уже не имеет никакого значения. Все ведь уже в прошлом.

– Ты не права, Мел. Всю жизнь я мучился этой неизвестностью. В свое время мне даже предлагали пройти курс лечения гипнозом в реабилитационном центре, но я отказался. И теперь жалею. Надо было решиться и вместо того, чтобы изводить себя напрасными сомнениями, узнать, наконец, правду. Знаю, я для тебя всегда оставался закрытой книгой, дочка. Постоянные перепады в настроении, бесконечные запои… Я никогда не был достоин любви твоей матери! – Лью уставился на дочь невидящими глазами. – Столько энергии и сил растрачено впустую. Всю жизнь я работал как проклятый, и только ради того, чтобы вычеркнуть из памяти собственное детство. Нет-нет! Мои родные были сама доброта, но они не принадлежали к моему прошлому, а я никогда не спрашивал их о нем. А потом уже стало не у кого спрашивать. Впрочем, однажды я все же рискнул задать пару вопросов твоей бабушке, но она тотчас же укрылась под панцирем, словно черепаха. – Отец невольно улыбнулся сравнению, слегка покачав головой. – Сандру я тоже подвел, хотя она готова была отдать мне всю свою душу. Мне стыдно, что я пренебрегал вами обеими, жалел лишнего часа времени, все торопился, спешил куда-то. Думал, что если добьюсь успеха, то все поймут и оценят. Ах, какой я хороший добытчик! Настоящий кормилец семьи! Мне хотелось, чтобы вы гордились мною. Но кто же будет гордиться пьяницей?

– Перестань, пап! Разве это теперь главное? – Мел почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Вот если бы узнать правду! Моя память – решето, столько страшных провалов… Но кое-что из детства я все же помню. В один прекрасный день ты сама станешь матерью, и я хочу, чтобы твои дети знали свою родословную. Во всяком случае, у них хоть будет кого винить в своих неудачах, если таковые случатся. Я оставил кое-какие бумаги для тебя у своего юриста Гарри Уэбстера. Обещай, что после моей смерти ты обязательно побываешь у Гарри и ознакомишься с ними.