Открытый финал не подходит
Шрифт:
А может, я зря считаю, что он мне тут говорит всю правду? Может, залечивает, чтобы я успокоилась, а Ренриха там пытают, чтобы он выдал сообщников. Или информаторов… кляксы, разрушающие пейзаж.
— Таков порядок, уж вы-то должны понимать, что во всем, даже в сюжете, есть свои правила, — заметил наблюдатель. — В конце концов Ренрих смирился. А вы будете упрямиться? Пожалуйста, давайте без слез. Я не понимаю их информационной нагрузки.
Смирился, значит.
Что-то верится все меньше.
— Я хочу его видеть!
— Ну-ну, Виктория Романовна — укорил Филин. — Нельзя же учитывать только собственные желания. Вы создаете опасность для всех других
— Не понимаю, — сказала я. — У вас что-то с сюжетом, господин наблюдатель. Не складывается.
— Разве? — озадачился парень и вытянул шею, словно хотел разглядеть где-то над моей головой: что же там такого, в сюжете, неправильного.
— Угу, — произнесла я. — Из всего вами сказанного выходит, что вы — часть коллективного разума… мыслящей субстанции, которая получается из недоработанных литературных произведений. Черновое творчество, так сказать, топливо для настоящих авторских миров.
— Без труда над миром, настоящим он не выйдет, — одобрительно сказал Филин. — В процессе создания высвобождается творческая энергия, которую вбираем мы, концентрируем, чтобы…
— Да-да, я поняла. И Ренрих по вашим правилам — как раз из черновых, недоработанных. Так?
Филин кивнул, снова одобрительно.
— Что же вы его из мира выпустили, а не… вобрали? — я вздрогнула, мерзко прозвучало. Представила себе страшное чудовище, которое поглощает целые недопридуманные звезды… Что для него Ренрих? На один клычок! — Когда уже было ясно, что он нарушил установленный запрет, вместо наказания вы его отпустили. И позволили добраться до меня.
— Творческое допущение, — пояснил Филин задумчиво.
— Чего? — удивилась я.
— Закон спонтанного создания мира. Статистически у Ренриха не было шансов добиться желаемого. Но творчество — это энергия, которая не приемлет исключительную строгость. Поэтому существуют законы творческих допущений. У вас могло получиться, Виктория Романовна… — парень помялся и вдруг добавил: — Не вините себя. Он видел, что вы стараетесь. Но не хотел, чтобы вы стали свидетелем поглощения. Несозданные миры и их осколки распадаются не сразу. Творческая энергия такова, что у нее… существует период распада. Он зависит от многих факторов, так что неравномерен. Благодаря тому, что ваш персонаж оказался связан с новой книгой, несостоявшийся мир развоплощался достаточно долго. Ренрих сохранял форму длительное время именно из-за этой связи. Если бы мир распался раньше, ваш персонаж…
— Я поняла, — просипела я. Да сколько же можно повторять одно и то же? В любой фразе Филина мне слышалось: «Ренрих обречен». И даже: «Ты его убила». Заразила неизлечимой болезнью. Творческой невоплощаемостью или что-то вроде того…
— Раз поняли, надеемся на ваше благоразумие.
— Очень зря. Ренриха я все равно хочу увидеть!
Филин покачал головой.
— С вами совершенно невозможно договариваться, Виктория Романовна. Удивительно, что Ренриху удалось вас убедить.
— Лучше бы он объяснил мне все толком сразу. Не потеряли бы время, — с досадой отозвалась я.
— У него были строгие ограничения. Допущение становится допущением при преобладающей доле неизвестности. Прощайте, Виктория Романовна. Полагаю, больше мы с вами не увидимся.
— Не заскучаете? — язвительно отозвалась я. — Все же столько времени на заборе сидели.
— Сиюминутные эмоции будут присущи только воплощению, — пояснил через наблюдателя непонятный хаос. — До тех пор, пока не соединится с нами.
Я поежилась. Да уж, ну и судьба у Филина. Появился по
— Вы опять судите с человеческой точки зрения, — неожиданно мягко укорил Филин. — Впрочем, автор имеет право на любые допущения. Потому они и включены в законы.
Ну да. Проще сделать вид, что сами дали разрешение на то, с чем не получается бороться. Удобная позиция.
— Прощайте, — повторил наблюдатель, видимо, с той самой сиюминутной эмоцией сожаления или даже сочувствия. — С наступающим праздником.
Тьфу ты, все впечатление испортил, паразит!
Остаток ночи меня донимал бесконечный невнятный кошмар, проснулась я совершенно разбитая. Влив в себя поллитра кофе с молоком, не меньше, отправилась на работу.
К завершению рабочего дня у меня созрел план.
Придя домой, я отключила телефон, открыла файл с рассказом. Некоторое время вглядывалась в слова.
Я боялась себе признаться, что текст мне не нравится. В нем была какая-то незавершенность. Обстановка не подходила главному герою. А главным героем на этот раз был Ренрих. Он снова не вписывался. Слова проклятого Филина звучали в ушах. Видите ли, привязать Ренриха к миру — сложная сложность. Сказочный шанс. Творческое допущение.
Что же, спасибо за подсказку.
Не будем привязывать Ренриха силой.
Ведь можно сделать по-другому.
И весь текст, который я уже написала, с этой загадочной шпионкой, которая ищет, где купить экзотическую морскую свинку… все это очень кстати. Просто не относится к началу. И ведь я уже придумала.
Итак, экзотическая свинка — незаметный персонаж из чужой книги. Причем там, в «родном» произведении она была самым заурядным персонажем, настолько второстепенным, что ее исчезновение со страниц могут просто не заметить. А вот в какой-нибудь далекой-далекой галактике она окажется весьма дорогим экзотическим зверьком. И если книга никак не пострадает — то почему бы не воспользоваться случаем? Вот шпионка и пользуется. А Ренрих?.. А для Ренриха это — всего лишь одно из дел, вот. Потому что он тем и занимается, что помогает «неудобным персонажам». Как помогает? Ну, как… А у него индивидуальный подход, вот! Например, свинку нужно просто вернуть в книгу, пока ее не вычеркнули. Потому что, если исчезнет свинка, героине милой, в сущности, истории, нее понадобится заходить в зоомагазин на остановке, где она по ошибке вышла. И пойдет она в пекарню. Или в парикмахерскую… А в зоомагазине работает чудесная девушка, которая может исчезнуть из книги. И наш благородный рыцарь… В другом случае Ренриху придется помочь вычеркнутому из сюжета персонажа подобрать новый — сравнительно безопасный — мир. А почему сам Ренрих все это делает? Ну… потому что он нарушил правила, вот. А нарушать правила очень и очень нехорошо. И вот когда Ренрих отработает свой проступок, ему дадут возможность выбрать новый мир. Любой. Потому что он не принадлежит ни одному миру лишь из-за того, что сам не признал его своим. Вот и весь секрет.
Выбрать должен Ренрих.
Три ночи я почти не спала. Первая история была завершена к тридцатому декабря.
И во сне я, неожиданно для себя, вновь оказалась в лесу. Филин в человеческом облике сидел на огромном пне, подобрав ноги и обхватив их руками. По старой привычке пытался превратиться в шар.
— Ну, это уже ни в какие ворота, Виктория Романовна! — вместо приветствия начал он.
Сердце в груди бухнуло, как огромный барабан.
— И вас с Новым годом! — ответила я.