Открытый путь [сборник]
Шрифт:
— Это не довод…
— А во-вторых, одна из редких вещей, о которых старик высказывался определенно, это время, когда все произошло. Он сказал: «Шесть лет спустя после Большой Резни».
— Получается — тридцать лет назад. А Найтли сказал, что Алиена умерла сорок лет назад…
— Вот видишь? Разница в десять лет. А кроме того, было бы слишком много совпадений. Мало того, что мы повстречались с Хьюгом Кархиддином, так еще сразу найти следы Алиены? Не верю я в такое стечение обстоятельств.
— Ну, с Хьюгом — это не совпадение. Мы же знали, что замок существует. Собственно, я и песню вспомнила после
— После чего получается, что Хьюг Кархиддин — не такой уж старик, каким кажется. Ему и шестидесяти, наверное, нет.
— Выходит, Найтли гораздо старше его — ему ведь под семьдесят… Да, Найтли, Найтли, Найтли… Напрасно я его Альбертом Ничтожным обозвала. Он скорее Раймунд Луллий наоборот. Помнишь наш разговор? Оба подались из рыцарей в чернокнижники, и оба из-за женщин. Только один из любви, а другой из ненависти.
— И оба не достигли того, чего искали…
— А вот это неизвестно, — сказала она. — Хотя бы в последнем случае.
— Так вернемся к Хьюгу Кархиддину. Я надеюсь получить от него кое-какие полезные сведения. Относительно Закрытых земель. Ведь он знал, что там происходило до того, как Заклятие было снято.
— Да, конечно, — рассеянно произнесла Селия.
Оливер не был уверен, что ему удалось отвлечь ее от мыслей об Алиене.
Но, как бы то ни было, уезжать они по-прежнему не уезжали. Похоже было, что им придется здесь зимовать. Правда, холоднее не становилось. Видимо, Вальтарий не солгал хотя бы в одном — настоящей зимы здесь не бывает. Но даже и такую зиму лучше проводить под крышей.
Все, казалось, забыли о них или потеряли след — разбойники, солдаты, Священный Трибунал. Поверить в это было бы слишком опасно, но возможно. Если сюда тридцать лет никто не совался… Селия, правда, выражала сомнение, что Хьюг Кархиддин мог прожить один все тридцать лет, независимо от того, когда он сошел с ума — сразу же после своего неудавшегося преступления или за неделю до их прихода. Ведь он не пашет и не сеет и, понятно, не торгует, а охотой, конечно, прокормиться можно, но не тридцать же лет на одном и том же месте. Он бы просто умер с голоду. Возможно, соглашался Оливер, когда дворяне подвергли его остракизму, с ним оставались слуги, которые собирали оброк с подвластных Кархиддину крестьян, — отсюда зерно в подвале, — но годы шли, слуги умирали, другие не заступали на их место, а сам хозяин не хотел или отвык общаться с людьми и, оставшись в одиночестве, постепенно одичал, но произошло это в последние несколько лет…
Старик явно выздоравливал — не рассудком, но телом, однако вниз спускаться не хотел. Оливеру казалось, что он боится встречи с Селией. Что ж, если он отождествляет ее с той женщиной, что волей или неволей погубила его жизнь, это можно понять. Поэтому приходилось сидеть с ним и слушать.
Старик никогда не говорил о своей жизни после «песни поношения». Похоже, для него все кончилось тем покушением. О нем он тоже не говорил, а вот о событиях, прямо или косвенно с ним связанных, — постоянно. Причем предугадать, что он сочтет связанным с тем событием в тот или иной раз, было невозможно. Оливер почти перестал слушать его. Но однажды пришлось не только прислушаться, но и поделиться с Селией.
— Знаешь, он сегодня все время говорил о Заклятых землях… и об Открывателях… причем такое, чего мне раньше слышать не приходилось. Впрочем, хотя легенды о Заклятых землях распространены по всей стране, об Открывателях я до встречи с Вальтарием не знал.
— Я тоже.
— А поскольку Вальтарий — лжец, он вполне мог солгать и об этом. Но старик тоже говорит о них, и вполне уверенно… правда, утверждает, что воочию из Открывателей видел одну тебя… то есть ее, ту… но слышал и раньше. И вот что он сказал: «злые места»… возможно, то что я называл «прорывом Темного Воинства»… в Заклятых землях меняли свое расположение. На его памяти такое случилось перед снятием Заклятия — и это было не так уж далеко, если знать дорогу и идти с Открывателем, — если не считанные дни, то недели точно. А раньше — севернее…
— Раньше — это когда?
— На этот вопрос он был не в состоянии ответить. Что-то лепетал, потом спросил, зачем мы туда идем. Я сказал: «Мы не ищем кладов». А он ответил: «Там нет кладов, туда никто за кладами и не ходил, и ты тоже. Туда ходили искать зло и свободу. И раз ты с ней, ты их найдешь». Я спросил: «Из-за нее?» Он ответил: «Из-за того, что вас двое».
— И что это значит? Мы должны преуспеть, потому что нас не трое и не четверо? Или потому, что мы — мужчина и женщина?
— Я пытался выяснить. Но осмысленного ответа не добился.
Селия уселась на стол:
— Бред какой-то. Впрочем, помешанный и не обязан изъясняться ясно. Хотя что-то в этом есть. Та женщина и ее спутник пришли из Заклятых земель… а еще раньше там побывали Алиена и Найтли… зло и свобода… зачем их искать? Я и так зла и свободна. В отличие от тебя.
Он ничего не ответил на последнее утверждение.
Сказал:
— Может быть, речь идет о большем зле и большей свободе, чем те, о которых мы с тобой имеем представление.
— «Я думал, вы простые совсем», — сказал один грабитель и признал, что ошибся.
— Надеюсь.
— На большее зло? Извини, — она махнула рукой, — я не хотела тебя обидеть.
— Ты не можешь меня обидеть, — пробормотал он и пожалел об этом.
— Что, недостойна? А мне наплевать. Какая есть. Манерам не обучена. Многому обучена, но не манерам.
— Ты не так поняла…
— И дурная заодно? Что с бабы взять?
— Не надо… я же вижу, что ты нарочно пытаешься меня разозлить.
Она тут же прекратила огрызаться, ограничилась только замечанием:
— В следующий раз постараюсь, чтобы было не так заметно.
Некоторое время они сидели молча — он за столом, она на столе, не глядя друг на друга. Селия первая нарушила молчание:
— Свел бы старика вниз, что ли. А то держишь его наверху, как в заточении. Может, толку больше будет.
Оливер не знал, чем было вызвано это предложение, — стремлением загладить грубость или желанием выжать из старика побольше об Открытых… а для того все еще Закрытых землях? Может быть, она и права. Но если это попытка извиниться…
Однако, прежде, чем он успел что-то ответить, Селия, бросив: «Ладно, поговорили», соскочила со стола, цапнула из угла деревянную бадью и покинула кухню. Подойдя к окну, он увидел ее у колодца. Опять затеяла стирать что-то или мыть. Просто болезнь какая-то. Хотя говорили уже об этом. И в самом деле пора сменить тему.