Открывая Итаку
Шрифт:
Охваченный необычайным волнением, профессор торопил феллахов, орудуя рядом с ними киркой и лопатой. Сегменты превратились в полукруги. Через несколько дней черное пятно на экране сонара оказалось храмом, одетым в серебро, с золотым коньком крыши.
Постепенно весь храм был высвобожден из своего тысячелетнего савана. Стены сохранились нетронутыми под оправой из ценного металла. А внутри…
Игорь жил в постоянном изумлении. Внутри стены, колонны, пол были облицованы плитами из слоновой кости. Несколько золотых статуй были разбросаны по углам, а посредине, доставая
«Греческий храм? — удивлялся юноша. — Здесь, в сердце Египта?!»
Одна из колонн в особенности привлекла его внимание. Она была из того же металла с красноватым отливом, который покрывал третий полукруглый внутренний пояс стен. На ней были выгравированы знаки, которые не принадлежали ни к одному известному алфавиту.
— Похоже на письменность гуанчей с Канарских островов, — установил профессор с блестящими глазами. — И на надпись на кольце, найденном в Тартессе.
— Следует добавить и берберские буквы, записанные Ганото в 1860 году, — заметил Игорь.
— Точно! Предполагаемая линия распространения — Атлантический океан, Испания, берберский Атлас и Египет!
— Тогда… — поторопился Игорь.
Профессор жестом остановил его. Будто боялся, что поспешность формулировки развеет еще шаткую гипотезу.
Через несколько дней новое открытие. Юсеф, который временно променял рычаги управления вертолета на орудие труда археологов, обнаружил в подземном помещении храма несколько глиняных амфор, сохранившихся в прекрасном состоянии. Они были мастерски вылеплены по образцу, напоминающему стилизованные линии женской фигуры, и содержали сотни медных ромбов.
— После Перу, Мексика! — воскликнул Игорь. — Эти ромбы будто из Паленгуе!
— Или из доисторической Ирландии и Скандинавии, — добавил профессор.
— Треугольник сомкнулся: Европа, Африка, Америка. Вывод напрашивается сам по себе.
— Я учил тебя не торопиться с выводами, — тихо сказал профессор.
— Но, Николай Петрович!..
— Я связался по радио с Каиром. Завтра прибудет специалист по магнитным определениям. Потерпи до тех пор.
Специалист — словоохотливый египтянин с крошечной феской на макушке, приехал вместе с молчаливым великаном, который отрекомендовался Ионом Прокой.
— Румын? — обрадовался Игорь, пожимая ему руку. — Румын, — улыбнулся скорее глазами другой.
И расположился в тени со своим объемистым чемоданом, будто только ради этого летел на вертолете несколько часов.
— Это ваш помощник? — спросил чуть озадаченный профессор.
Специалист пожал плечами все с той же энергией, которая сквозила во всех его движениях.
— Я познакомился с ним в аэропорту. Его привел директор археологического музея.
— Али Надир? — удивился профессор. — Я знаю, что он прикован к постели приступом подагры!
— Он выглядел неважно, — согласился специалист. — Однако пришел с этим мамонтом, который убивает меня своим молчанием.
Археологи слишком торопились, чтобы заниматься дальнейшими расспросами. Пусть себе Прока молчит, а они взялись помогать специалисту распаковывать аппараты.
Окончательно покоренный чарами прошлого Юсеф хотел узнать, в чем заключается магнитное определение. Его соотечественник не упустил случая прославить свое занятие массой подробностей. Он начал с того факта, что глиняный предмет после обжига в печи намагничивается. А так как направление магнита зависит от положения магнитных полей Земли, то можно установить, в какой именно период земное магнитное поле имело такое направление.
— Эти магнитные полюсы так же непостоянны, как дочери Аллаха, — жаловался специалист. — Те меняют предмет страсти, а эти географическое положение…
И начал напевать арию герцога из «Риголетто». К счастью, только первые строчки, потому что, не отрываясь от работы во время разговора, он быстро закончил ее. Лихорадочно исследовал какие-то старые, истрепанные от частого употребления таблицы, что-то рассчитал на обрывке бумаги и заявил с неестественной скромностью:
— Даже при расчете, возможном в любом случае, кажется, что амфоры насчитывают более одиннадцати тысячелетий. Вернее, они были обожжены одиннадцать тысяч двести семьдесят лет назад, с точностью до одного десятилетия.
Только объявив этот результат, он понял всю значимость цифры:
— Не может быть! Такая обработка за девять тысячелетий до нашей эры?! Где вы их нашли?
Профессор указал на стены, которые сверкали под беспощадными лучами полуденного солнца.
— Хотите сказать, что это сооружение относится к…?
— Я хочу только сказать, что эти сосуды находились в подземном помещении этого храма.
Специалист посмотрел на него проницательным взглядом, словно хотел убедиться, что профессор не шутит, и снова принялся за дело. На этот раз молча, сосредоточив внимание на аппаратах, в более медлительном темпе. По сравнению с быстротой предыдущих движений их можно было воспринять, как замедленные кадры фильма.
Когда он развел руками в знак недоумения, вызванного подтверждением его предположений, Прока ленивыми шагами подошел к небольшой группе и сказал так, словно попросил закурить:
— Мне нужны эти сосуды на… несколько часов.
Прочитав в глазах профессора удивленный отказ, который тот не успел еще выразить, великан поспешил предупредить его, вынув из огромного кармана пиджака миниатюрный магнитофон. Надавил на клавиши и мужской, немного хриплый голос, неожиданно начал:
«Дорогой профессор…
— Али Надир! — воскликнул Николай Петрович.
— …диктую эти строки в машине, едущей на аэропорт. Я еще болен, и только совсем необычное дело заставило меня выйти из дому. Это открытие Проки. Не время и не место объяснять, в чем дело. Я уверен, что вас это увлечет так же сильно, как меня. Жду подтверждения. До свидания».
Щелчок, и магнитофон остановился.
— Хорошо, товарищ Прока, — согласился профессор. — Мы дадим вам амфоры. Только эта загадочность…
— Тут ничего нет загадочного. Если вы вспомните, как работали древние гончары…