Откуда берутся дети?

Риз Екатерина

— Опять обнимаетесь! А со мной никто не играет.

Степнова взяла сына за руку.

— Пойдём, папе ехать надо. — И сама от испуга на полуслове запнулась. Она это сказала. Сама, как бы между прочим, просто вылетело это важное слово, сорвалось с языка…

Говоров приобнял её за талию и привлёк к себе. Но не поцеловал. Просто обнял, но быстро отпустил, наклонился и подхватил Ваньку на руки.

— Горки стороной обходим?

Ребёнок важно кивнул.

— Обходим!

—

Молодец. — Поставил мальчика на землю и пошёл к машине. Несколько раз оборачивался и махал им рукой в ответ. Ванька ему рукой махал с энтузиазмом и идти, пока машина Андрея мимо них не проехала, отказывался.

— Помни, что ты обещал с горки не кататься, — поучала сына Ксения, когда они уже поднимались по лестнице к квартире родителей.

— Помню.

— И дедушку не гоняй.

— И это помню. У него колено.

Она улыбнулась.

— Да, колено.

Надежда Александровна увидела их и тут же всплеснула руками.

— Что случилось?

— Мы сегодня не работаем! — радостно завопил Ванька, вбегая в квартиру. — Деда, ты где? Ты сегодня со мной гуляешь!

С кухни раздалось нечто среднее между стоном и возгласом удивления. Ксения бы рассмеялась, прекрасно понимая реакцию отца, но на неё вдруг напала жуткая нервозность.

— Ксюша, что у него на лбу? — забеспокоилась Надежда Александровна.

Степнова махнула рукой и позвала:

— Ваня, иди сюда. Раздеться надо, а то вспотеешь! — Посмотрела на мать. — Он вчера с горки в садике упал, и весь лоб себе разодрал. Ты только не пугайся, просто ссадина. Мы в больнице были, так что повода волноваться нет.

— Ну, слава богу! Больничный дали?

— Нет. — Ксения сняла сапоги и сунула ноги в мохнатые тапочки. — Просто мы… проспали. Да и сегодня ему лучше под присмотром побыть, я думаю. Здравствуй, папа.

Михаил Сергеевич кивнул дочери и убрал её сапоги в шкафчик.

— Ваня, иди сюда, — снова позвала Ксения. — Что ты там делаешь?

— Мама, а у бабушки блинчики!

— Ты же ел недавно.

Надежда Александровна улыбнулась и погладила внука по голове, по шапке с помпоном.

— Он же растёт, а хороший аппетит самое главное, — сказал Степнов. — Лоб показывай.

— Ванюша, больно было?

Ванька деловито снимал куртку, быстрым движением расстегнул молнию, скинул ботинки и покачал головой.

— Нет, — в который раз принялся рассказывать ребёнок свою трагическую историю. — Только чуть-чуть щипалось. Но папа подул, и всё быстро прошло. Бабуль, а ты дашь мне клубничное варенье? — он унёсся на кухню, а в прихожей повисла недоумённая тишина.

— Какой папа? — подал голос Михаил Сергеевич и переглянулся

с женой. Та поторопилась мужа успокоить.

— Подожди, Миша. — Шагнула к дочери и таинственно понизила голос. — Ксюш, это он о Диме?

— Нет, мама, это он об Андрее. — Ксения смело взглянула на родителей. Сколько было смелости, столько в этот взгляд и вложила. Хотя внутри всё тряслось от страха. — Андрей вернулся.

Отец нахмурился.

— И что? Что значит, он вернулся? Насколько я помню, он…

— Миша, тише!..

— Хорошо, я замолчу! — возмутился он. — Вы всегда мне рот затыкаете, никогда меня не слушаете… а результат всегда одинаковый!

— Миша!

Степнов обиженно отвернулся и сунул руки в карманы спортивных штанов. Через плечо оглянулся на дочь, которая продолжала сидеть на стуле у входной двери.

— И долго ты молчать собираешься?

Ксения поднялась.

— А что говорить? — Улыбнулась. — Я счастлива.

Родители задумчиво посматривали на неё, между собой переглядывались, но вопросов больше не задавали. А отец только крякал и мрачнел, когда Ванька сыпал подробностями. Рассказывал про папу. Который приехал, спас, подул, а потом они ездили в больницу на новой машине.

— Деда, знаешь, какая у нас новая машина? Большая такая, чёрная и блестящая вся!

Ксения снова удостоилась тяжёлого взгляда отца, а когда ребёнок убежал в комнату, Михаил Сергеевич осуждающе уставился на дочь и постучал пальцем по столу. Молча и от этого ещё более устрашающе. Ксения сложила руки на груди и упрямо вздёрнула подбородок.

— Я взрослая, папа. И я имею право… поступить по-своему.

— О своих правах она вспомнила!.. А о правах его жены ты не забыла?

Ксения загрустила.

— Я всё знаю… Знаю, что возможно поступаю неправильно, не имею права никакого, но… Сегодня утром у меня была семья, настоящая семья. У моего сына был отец, и всё было хорошо. Так хорошо, как я и мечтать не могла. И сейчас я точно знаю, что готова на многое, чтобы так же было завтра, послезавтра, через месяц… год. Я имею право на всё это, как и другие.

— А Дима? — спросила Надежда Александровна.

— Дима здесь не при чём, мама.

— И ты готова ждать?

Ксения нервно сглотнула.

— Если понадобится… да. Готова.

Михаил Сергеевич посверлил её взглядом, потом посмотрел на жену и уверенно заявил:

— Твоя дочь сошла с ума!

— Так теперь это только моя дочь? — всплеснула руками Надежда Александровна, провожая мужа укоряющим взглядом.

— Мама, я знаю, что делаю, — негромко проговорила Ксения, когда отец вышел.