Шрифт:
Пролог.
Этот мир – один из многих, существующих во Вселенной. Или не существующих, или выдуманных. Он населён разумными существами, могущественными и не очень, обыденными и волшебными. В нём есть горы и равнины, моря и пустыни. Города и маленькие деревушки, древние подземные чертоги и возможно даже парящие в облаках замки. О том, является ли мир плоским, шарообразным или представляет собой какую-то более заковыристую фигуру, мало кто задумывается – слишком много неизведанных земель, слишком фрагментарны карты разведанных территорий. Ещё не родились смельчаки, готовые отправиться к краю горизонта, чтобы посмотреть, что же там – обрушиваются ли воды океана с края великого диска или всё как-то иначе устроено?
Жители
Творение – мир, где обитает Создатель и существа, приближенные к нему. Священное и прекрасное место, в которое многие мечтают попасть после того, как смерть исторгнет их искру из остывающего тела. Обитатели Творения многократно посещали мир Сердца с самыми разными целями, случались и ответные визиты.
Покой – мир незыблемой стабильности и порядка. И это едва ли не всё, что о нём известно. С жителями этого мира ведётся торговля – по давным-давно установленному перечню товаров, с давным-давно установленными ценами. Давным-давно достигнуты некоторые соглашения с правителями давным-давно существовавших государств Сердца – сменяются династии, государства меняют границы, названия, вовсе исчезают с карт, но соглашения передаются наследникам в том виде, в котором они возникли тогда, давным-давно. И в том виде и исполняются. Каким бы странным не был в итоге результат.
Крах – этим словом именуют не только сам мир, но и его обитателей. Эти обитатели невероятно многообразны и не похожи один на другого, так что как-то разделить их на виды или расы не представляется возможным. Единственное, что является общим для всех крахов – каждый из них является опасным кровожадным безумным монстром. Увы, обитатели Сердца знают об этих монстрах отнюдь не только из преданий и книг, прорывы крахов случаются регулярно, и горе тому, кто окажется на их пути. Также «крах» в различных вариациях – самое многозначное и распространённое ругательство.
Свобода – мир переменчивости. Говорят, что попасть в него проще всего. Говорят, что буквально каждый не единожды попадает туда во сне. Существует многое множество описаний этого мира и его обитателей, но сложно найти среди этих описаний два схожих друг с другом.
Эти четыре мира связаны с миром Сердца, но никак не связаны друг с другом. Поэтому их могут называть окраинными, внешними, малыми… И ещё каким-то подобным образом называть, чтобы подчеркнуть, что эти четыре – какие-то там ещё миры, а вот мы в Сердце живём, Сердце – это о-го-го!
Общепринятое схематичное изображение всей плеяды сотворённых Создателем миров – звезда с четырьмя узкими лучами. Одновременно этот символ считается знаком Создателя и символом Ордена Мира – слуг созданий Его, смиренно несущих мудрость и утешение разумным.
Пять миров, объединённых в один, пять героев, пока не знающих о существовании друг друга. Пять и пять, конечно же это простое совпадение.
Серокожий рослый крестьянин, одетый в лохмотья, перекинув через плечо тощий мешок с пожитками месит грязь по просёлочной дороге. Ещё одна деревня осталась позади, ещё одна попытка зажить нормальной жизнью – не удалась. Его страх идёт за ним, и догонит рано или поздно, стоит лишь остановиться. Стоит лишь найти дом, задуматься о семье, воткнуть лопату в заросшее бурьяном поле. Страх придёт, пугающими тенями в самый ясный день, кошмарами в ночи и видениями наяву. И когда станет невозможно различить морок и явь, страх обернётся большой
Молодой послушник стягивает через голову рубаху и ёжится от прохлады подземелья. Читает положенную хвалу Создателю и коротко касается губами татуировки Звезды на своей правой ладони. Сейчас это просто контуры фигуры. После того, как он пройдёт Купель, он станет испытанным – это будет уже полноценный сан служителя, и контуры его звезды заполнят фиолетовыми чернилами, священным цветом Создателя. Если пройдёт. Далеко не все послушники, спускавшиеся к Купели, возвращались обратно. Никто из них не вернулся прежним, никто не хочет рассказывать о том, что именно происходило с ними после того, как воды Купели сомкнулись над головой. С тревогой глядя в тёмную непроглядную гладь он взялся за завязки штанов.
Старый могучий древень погружает чуткие корни в землю и слушает, слушает, слушает… Как прыгают в запуски молодые побеги прошлого года, совершенно бестолковые, но полные неуёмной гибкости и жизни. Как садятся на цветы пчёлы, как утекает в нору от неудачницы-лисы удачливая мышь. Как муравьи бегут по коре другого древня, подновляющего погодные чары. Как мерно дышат взращенные их магией сторожевые звери. Как всё, чему должно, рождается, живёт и умирает. Древень жил очень-очень долго, многое познал, многое сумел. Его корни и ветви, ствол и листва вобрали в себя столько жизни, что она стала тяготить его, проситься наружу, в мир. Это значит – пришла пора найти место, где накопленное принесёт наибольшую пользу. Найти и продолжить вечный цикл, вернуть миру всё, что было у него взято.
Маленький костерок, шипя сырыми дровами, едва греет маленькие грязные ладони. Он разведён в наспех вырытой ямке и загорожен еловыми лапами, так что не освещает практически ничего, а дым его прибивает ночным моросящим дождём. Бесформенный мокрый плащ из грубой шерсти укутывает узкие плечи, он почти не даёт тепла, но без него было бы ещё хуже. Из-под глубокого капюшона девушка с опаской глядит в ночь, темнота ей не помеха. Она тихо шмыгает смуглым носом, дышит на ладони и снова протягивает их к костерку. Нужно всё-таки поспать. Утром можно будет собрать немного листьев и орехов и продолжить путь, надо выходить к поселениям. Правда в этих краях людям нужны не песни, а рабочие руки, но может быть удастся как-то подзаработать.
Охота харашо! Вилика сильна гаспадин станет доволен! Не станет жрать никто из народ. Да! Велика сильна гаспадин хранить народ шишей от враги. Шиши хитры и везучи – нашёл такой великий гаспадин! Орава низкорослых, покрытых короткой грязной шерстью созданий опутывала верёвками ноги домашней свиньи и вязала их к «прутьям» кривой клетки из неошкуренных лесин. Остаётся гадать, как вообще свинья оказалась в тёмной глубокой пещере в многих днях пути от человеческого жилья в крепкой тяжёлой клетке, да ещё и в таком обществе. К тому же спокойно воспринимает все манипуляции, ведь когда создания закончат, выбраться она уже не сможет… Уже закончили. Орава разбрелась по пещерам в поисках еды. Кто-то принялся короткими кривыми когтями соскребать мох со стен, кто-то вцепился в старую кость. Один, спрятавшись в углу, вынул из заплечного мешка тушку кролика и впился в неё острыми зубами. Запах крови немедленно привлёк внимание остальных, завязалась драка. Пока шипящий и вопящий клубок дерущихся катался по полу, брошенную на полу погрызенную тушку уволок кое-кто хитрый и ловкий. Клубок распался, когда одному из дерущихся проломили камнем голову, его в итоге и сожрали, кролик был забыт. Наконец все угомонились и уснули, сбившись в кучу для тепла. Одинокий ловкач, добывший и зажевавший кролика, тоже уснул. Но на всякий случай не со всеми, а в отдалённом отнорке пещеры, где и прятался со своей добычей. Он спит за границей действия тотема, уткнувшись мордой в колени и не слышит, как из-под земли к его голове пробирается толстая гибкая многоножка – ужас всех живущих под землёй.