Отлично получилось
Шрифт:
Джексон обхватил меня за щеку.
— И ей чертовски повезло, что у нее есть ты. — Он наклонился и коснулся губами моих губ.
Я закрыла глаза, наслаждаясь контрастом его мягких губ и колючей щетины. Как раз в тот момент, когда я решила погрузиться в поцелуй и забыть обо всем остальном мире, Джексон отстранился.
Он вскочил на ноги, взял свой ящик с инструментами и направился наверх, а меня охватила смесь счастья и печали. Счастья — потому что Джексон знал, что мне нужно; печали — потому что моя мама никогда не изменится. И немного грусти из-за того, что я не
Я жила в реальном мире, в котором если я не уделяла маме внимания, она находила другие способы получить его.
Постоянно разбираясь с хандрой, которая сопровождала каждый из бесчисленного количества маминых разрывов, я инстинктивно знала, что именно поэтому мама звонила мне той ночью, и позволила звонку перейти на голосовую почту. В конце концов, я была на работе. Когда у меня был перерыв, я прослушала сообщение, которое подтвердило мои подозрения, что она и ее кавалер расстались.
Я решила, что не могу больше бросаться и спасать ее. Без помощи Дикси мамины эмоции и перепады настроения были угнетающими, и ей нужно было научиться спасать себя самой.
Через три дня она приняла слишком много снотворного и попала в больницу. С того самого «крика» о помощи я чувствовала себя обязанной отвечать на каждый зов. И пытаться сделать все возможное, чтобы она была счастлива.
Что такого ужасного в моем желании, чтобы мама, наконец, встретила своего единственного (хоть я в это и не верю), и он бы заботился о ней, а не я?
Впрочем, это и правда ужасно, и именно так я себя сейчас чувствовала.
Я не хотела в конечном итоге расхаживать по коридорам другой больницы, чтобы запах антисептика обжигал мои ноздри, как в прошлый раз, когда столкнулась с реальностью потери мамы.
Она мой единственный близкий человек, хотя я никогда не чувствовала, что мама действительно была со мной.
Обычно я старалась держать своих друзей подальше от мамы, особенно когда она хандрила, но в тот вечер мне отчаянно нужен был кто-то. Я не сомневаюсь, что Саванна прилетела бы домой со своей конференции в мгновение ока, но это заняло бы целый день. Тем более что она готовилась к встрече с другими тренерами по свиданиям в течение нескольких месяцев. Я не хотела ей всё портить, но я нуждалась в ком-то — нуждалась в ком-то больше, чем когда-либо в своей жизни.
Имя Джексона вспыхнуло, как маяк в бурю, в которой растворилась моя жизнь. Конечно, мы постоянно спорили, и наше сумасшедшее влечение всегда лежало в основе наших взаимодействий, но он был надежным. Он был из тех людей, которые знают, что делать в чрезвычайных ситуациях. Джексон обнимал меня той ночью, пока я плакала у него на плече, так что было понятно — я выбрала именно того человека.
На следующее утро он все еще сидел со мной в приемной. Я увидела его в новом свете, буквально и метафорически.
Как только маму выписали из больницы, и я поселила ее дома, Джексон пришел проведать меня. Притяжение между нами достигло своего пика, и вместо того, чтобы бороться с ним, мы сдались, пересекая черту и не думая о последствиях. После испытанного стресса, я чувствовала
И так было ночь за ночью, пока я не почувствовала, как мои сердечные струны переплелись с его.
Я поняла, что мы были на пути к катастрофе, и нажала на аварийный тормоз, надеясь, что это не приведет нас к столкновению и не даст нам сгореть. Только я — это я, поэтому была слишком резка, и все пошло наперекосяк.
Я юлила и избегала, и когда Джексон однажды ночью выследил меня в клубе, чтобы выразить свое несогласие, то нашел меня танцующей с другим парнем. Никто другой, а уж тем более этот парень, меня в том момент не интересовали, но я пыталась убедить себя в обратном, потому что не могла быть с Джексоном.
Той ночью он практически вынес меня из клуба, и мы кричали друг на друга. На этот раз вместо кокетливого вызова, который сопровождал большинство наших стычек, было только разрушение. Ни один из нас не умел проигрывать, что означало, что нас заносило всё сильнее и сильнее.
Я сказала Джексону, что он слишком много навыдумывал себе за нашу неделю вместе, и когда увидела, что слова попадают в цель, решила надавить еще сильнее — это было легче, чем признать, что я совершила ошибку.
Поэтому, пожав плечами, я сказала:
— Слушай, это была веселая неделя, но на этом всё. Я не та девушка, которая останавливается на одном парне, и никогда ей не буду. Извини, если ты подумал иначе.
В тот вечер мы нанесли друг другу много словесных ударов. Этот удар был определенно ниже пояса, но я была слишком упряма и горда, чтобы взять свои слова обратно.
Джексон покачал головой, его глаза стали холодными, а слова звучали резко.
— Я должен был это предвидеть, — сказал он, грустно усмехаясь. — Я знал, какая ты. Но не беспокойся обо мне своей маленькой головкой — я буду спать спокойно. Так что возвращайся в клуб и развлекайся, и удачи тебе в попытках посмотреть на себя в зеркало.
Этот удар был техническим нокаутом, который сбил меня с ног, но в то же самое время я оставалась на месте.
В конце концов, я оттолкнула Джексона достаточно сильно, чтобы он ушел. Потребовалось все моё самообладание, чтобы напомнить себе, что это было к лучшему, пока я сопротивлялась желанию рухнуть на тротуар и заплакать.
В ту ночь у меня в груди разверзлась дыра, и я снова поклялась ни к кому не привязываться.
И вот я здесь, мои сердечные струны, как всегда, запутались, и Джексон собирался завязнуть в этом бардаке. Когда нам придется расстаться, то это будет намного больнее. Жизнь пойдет под откос, и я инстинктивно знала, что на этот раз будет еще хуже.
«Ты нравишься ему только тогда, когда сломлена и уязвима».
Чтобы не крутить в голове эту странную и мучительную мысль слишком долго, я заставила себя подняться на ноги и направилась наверх, чтобы узнать, каков план на эту неделю. Нужно сосредоточиться на «здесь и сейчас». Один день за раз — девиз моей жизни, и до сих пор у меня получалось ему следовать.