Отложенное убийство
Шрифт:
Когда он нажал кнопку звонка против ее имени, к дому с противоположной стороны быстрым шагом подошел мужчина и начал рыться в кармане, очевидно, пытаясь найти ключ.
Сработало электронное устройство, открывающее дверь, и мужчина, искавший ключ, первый вошел в здание. Мейсон последовал за ним, обогнал его в коридоре, направился к лифту и поднялся на пятый этаж. Квартира пятьсот двадцать один находилась в самом конце коридора. Адвокат подошел к двери и негромко постучал.
Открывшая дверь молодая женщина оказалась выше среднего роста и была одета в пижаму. Она была стройной, с блестящими каштановыми волосами. Голубые настороженные глаза внимательно и открыто смотрели на Мейсона. В ее манере не было ни нервозности, ни страха. Создавалось впечатление, что она не пропадет ни в какой экстремальной ситуации.
– Я вас не знаю, – заявила она.
– Я собираюсь немедленно исправить это, – ответил Мейсон, снимая шляпу и делая легкий поклон.
Она оглядела его с ног до головы, а затем отступила в сторону.
– Проходите, – пригласила она.
Когда Мейсон вошел в квартиру, девушка закрыла за ним дверь, показала на стул, а затем, вместо того, чтобы сесть самой, встала, облокотившись спиной на дверь, держась рукой за ручку.
– Ладно. Выкладывайте, зачем пожаловали.
– Моя фамилия – Мейсон. Вам это что-нибудь говорит?
– Ничего. Если вы хотите меня склеить, то напрасно тратите время. Я не составляю компанию незнакомым мужчинам.
– Я провожу расследование.
– О! – воскликнула она.
– У меня есть основания полагать, – продолжал он, – что вы владеете определенной информацией, которая меня интересует.
– О чем?
– О «Пеннвенте».
– Что конкретно о «Пеннвенте»?
– Когда вы видели яхту в последний раз, что вы можете сказать об «Атине» Фрэнка Марли и когда видели ее в последний раз?
– Вы – сыщик?
– Не совсем.
– Почему вас это интересует?
– Я представляю лицо, которому требуются эти факты.
– Что я буду с этого иметь?
– Ничего.
Она отошла от двери и села напротив Мейсона, положила ногу на ногу и обняла одно колено сплетенными пальцами крупных рук.
– Простите меня за осторожность, – сказала она, – но в наши дни читаешь столько сообщений о том, как мужчины проникают в квартиры женщин, ударяют их чем-нибудь по голове, душат, насилуют и все в таком роде. Я просто не хотела бы рисковать.
– Я похож на одного из таких?
– Не знаю. Я понятия не имею, как они выглядят.
Мейсон расхохотался. Хейлз Тумс слегка улыбнулась.
– Давайте вернемся к моим вопросам, – сказал адвокат.
– О яхтах?
– Да.
– И что с яхтами?
– Когда вы в последний раз видели «Атину» Франка Марли?
– Мистер Мейсон, – улыбнулась она, – я бы хотела вернуться к м_о_е_м_у_ вопросу.
– Который вы имеете в виду?
– Что я буду с этого иметь?
– То, что я и сказал вам в начале – ничего.
– Тогда зачем мне отвечать?
– Давайте попробуем другой подход, – предложил Мейсон с огоньком в глазах. – А почему бы вам не ответить?
– Благотворительность может начинаться в собственном доме, но заканчивается она в работном.
– Хорошо, я выложу свои карты на стол, – заявил Мейсон.
– Начинайте с тузов, пожалуйста.
– Я адвокат. Я представляю Мэй Фарр в связи с...
– О, вы – _П_е_р_р_и_ Мейсон?
Он кивнул.
– Почему вы сразу об этом не сказали?
– Не думал, что это поможет.
Она посмотрела на него, сдвинув брови, слегка наклонив голову в сторону.
– Итак, вы – Перри Мейсон.
Адвокат молчал.
– И заинтересованы в информации, которая, как вы думаете, у меня имеется. Из-за нее у меня могут возникнуть проблемы?
– Не знаю.
– Послушайте, у меня нет ни малейшего желания оказаться в кресле для дачи свидетельских показаний.
– В настоящий момент вы находитесь не в свидетельском кресле.
– Нет, но благодаря вам я могу там оказаться.
– С другой стороны, может, и не окажетесь.
– Вы обещаете мне это?
– Нет.
Она погладила колено кончиками пальцев, ее глаза смотрели вдаль. Она явно прокручивала в голове все возможные варианты последствий. Внезапно она резко остановила взгляд на лице адвоката и заявила:
– Ладно, рискну. Я люблю риск.
Мейсон поудобнее устроился в кресле и специально отвел глаза от лица Хейлз Тумс, чтобы она могла спокойно говорить, не чувствуя их на себе.
– Я не могу появляться в месте дачи свидетельских показаний, потому что умный адвокат сделает из меня жалкое зрелище. Я всегда любила спорт теннис, катание на лошадях, лыжи. Больше всего я люблю яхты. Вы слыхали о золотоискательницах, мистер Мейсон? Меня, наверное, можно назвать яхтоискательницей. Как только я узнаю, что планируется круиз в Каталину, я встречаюсь со всеми яхтсменами, с которыми только могу. Когда у меня просят телефонный номер, я его даю. Это все, что я им даю – телефонный номер, мое общество и много смеха. Очень часто яхтсмены хотят, чтобы компанию им составляла девушка, которая очень спортивная, знает, как управлять яхтой, готова выполнять часть работы и умеет повеселиться. Наверное, я могла бы использовать то же количество умственных усилий в какой-нибудь коммерческой деятельности и зарабатывать хорошие деньги. Я усердно тружусь, выдумывая всякие остроты, игры, розыгрыши. Я размышляю, как можно много выпить и не напиться. Если вы не знаете, что нужно делать, советую съесть побольше сливочного масла перед началом пьянки.
– У меня тоже есть отличный рецепт, – сообщил Мейсон.
– Правда?
– Правда.
– Не будьте жмотом, поделитесь со мной. Пока масло – это лучшее, что мне известно.
– Мой рецепт значительно проще. Я практически не пью после начала пьянки.
– О, – с разочарованием в голосе воскликнула она. – Я-то думала, что вы на самом деле мне что-нибудь посоветуете.
– Пожалуйста, не отвлекайтесь, – попросил Мейсон.
– Больше не буду. Слушайте факты, мистер Мейсон. Я понравилась Пенну Вентворту. Он всем занимался исключительно с корыстными целями. Если Пенн слышал «нет», он начинал бороться, когда он боролся, он терял контроль над сбой. Я терпеть не могу, когда мне указывают, что мне делать. У меня прекрасное зрение, я отлично оцениваю расстояние, делаю все вовремя. Только вчера я выиграла теннисный турнир. Когда Пенн разошелся, я его предупредила. Предупреждение не сработало – вообще никакой реакции не последовало. Он уже миновал критическую точку. Тогда я сняла туфель, согнула ногу и приготовилась ждать благоприятной возможности. Она представилась.
– В цель попали? – поинтересовался Мейсон.
– Разумеется.
– Что случилось с Вентвортом?
– Вначале я думала, что убила его. Я полила ему лицо водой, терла ему грудь и ребра, с ложечки подавала коньяк. Он пришел в себя где-то через час и еще с полчаса вел себя, как в стельку пьяный.
– А затем? Он согласился на второй раунд или ушел с ринга после гонга?
– С ринга он ушел, – улыбнулась она, – но это послужило началом отличной дружбы. Получилось так, что меня стала волновать его судьба, а он меня уважал. Это была дружба, редко встречающаяся между мужчиной и женщиной – просто товарищи, идеально подходящие друг другу. Он узнал, что я обожаю яхты, и ему нравилось мое общество. Иногда он путешествовал без компании, бывало, ему не хотелось, чтобы кто-то его беспокоил или надоедал разговорами. Он никогда не любил яхты как яхты, а использовал их, как средство получения удовольствия – поехать в круиз, устроить вечеринку и все в таком роде. Именно поэтому «Пеннвент» так напичкан всякими приспособлениями. Вы просто не поверите тому, что я сейчас скажу. Однако, это правда. Когда на Вентворта нападала хандра, он любил отправляться в круиз. Управление яхтой он оставлял на меня. Я готовила. Иногда за все время плавания мы не говорили друг другу ни слова, только обменивались скупыми фразами о том, что будем есть и об управлении яхтой. Меня это полностью устраивало. Я люблю выходить в открытое море, держа руки на штурвале. Я получаю от этого удовольствие, чувствую силу. Я знаю, что океан жесток и безжалостен. Я знаю, что он не терпит ошибок. Я люблю играть в такую игру.