Отлучение (Из жизни Александра Солженицына - Воспоминания жены)
Шрифт:
(...)
Борьба со злом народным - святая обязанность литератора. А. Солженицын борется с этим злом, как умеет. В его произведениях бичующая правда... Зажимать критику - значит плодить недостатки. Умалчивать о зле - значит давать ему рост и силу...
И нельзя зажимать А. Солженицына только по политическим, а не художественным мотивам. Пусть борется со злом. Это на пользу людям.
Пользуясь правом советского человека на свободу печати и полагаясь на совесть честных людей в "Литературной газете", настаиваю на публикации этого открытого письма".
Вот
"С боевых, партийных позиций газета выступает против антиобщественных поступков отдельных литераторов.
Та напечатанная в двадцать шестом номере еженедельника за этот год редакционная статья "Идейная борьба. Ответственность писателя", осуждая антиобщественную, очернительную позицию, занятую А.Солженицыным и рекламируемую буржуазной пропагандой, правильно поставила вопрос об ответственности художника перед обществом, о нравственном облике советского литератора".
Заметка в "Правде" была досадна Александру Исаевичу главным образом потому, что она совпала с окончательным сроком сдачи им в Мосфильм его сценария "Тунеядец", тем самым предрешив его судьбу, как в свое время та же "Правда" предрешила судьбу его Ленинской премии.
Почитатели Солженицына переживали появление этой заметки в "Правде" болезненнее его самого. Старались кто как мог его утешить, поддержать.
"В эти трудные для Вас дни мне хотелось бы быть с Вами. Не отчаивайтесь. Один ил Ваших многочисленных поклонников"1.
"Многоуважаемый Александр Исаевич!
Разрешите выразить Вам уважение, вызванное Вашей беспримерной смелостью и прямотой, и пожелать Вам и в дальнейшем той же стойкости, сохранять которую, конечно, не так-то просто и не очень легко.
Вы достигли одним рывком исключительной популярности, большей, чем все остальные современники, и приобрели горячо сочувствующих друзей"2.
1 Андрушкевич, Вильнюс.
2 Покровская О. К., 10.04.69, Ленинград.
И все же только но видимости "Правда" подвела итоги дискуссии вокруг Солженицына, поднятой 26 июня "Литературной газетой". На самом деле последнее слово в этой дискуссии сказал сам Солженицын. Это его последнее слово не было вызвано, собственно, ни статьей в "Литературке", ни заметкой в "Правде", ни множеством писем, полученных им в течение лета 68-го года, с реакцией на статью "Идейная борьба. Ответственность писателя". Оно было вызвано двумя письмами, пришедшими к нему осенью одно за другим из Джамбульской области, из мест его ссылки, немало его огорчившими.
Первое письмо было из района Джамбульской области. Вот оно.
"Здравствуйте,
Это письмо пишут Вам очень уважающие Вас бывшие коктерекские коллеги Сырымбетов Зейнегазы и Есенбаев Ергали. Мы, как Ваши бывшие коллеги и ученики Коктерекского района, высоко ценили и гордились теми знаниями, которые Вы давали учащимся... Высоко ценили Ваши литератур-ные труды. Читая Ваши литературные произведения, всегда радовались и гордились, что Вы были нашим земляком.
Александр Исаевич! Мы, прочитав статью в "Литгазете" "Идейная борьба. Ответственность писателя" от 26.06.68, очень были огорчены тем, что Вы, являясь советским писателем, сразу не дали должного отпора буржуазным клеветникам и не выступили против действий зарубежных издательств"1.
1 Сырымбетов 3., 02.10.68.
После выраженной надежды, что Александр Исаевич исправит свои "ошибки", письмо заканчивалось так: "Мы уверены, что Вы, как советский педагог и писатель, будете выступать против буржуазных клеветников. И будете на передовой линии идеологического фронта".
Поскольку второй корреспондент - Есенбаев - не был в прошлом ни коллегой, ни учеником Александра Исаевича, он ответил только одному из них, которого хорошо помнил, З. Сырымбетову:
"Дорогой Зейнегазы!
Я очень рад был, обнаружив на письме обратный адрес: хоть и не Кок-Терек, но Ново-Троицкое. Жил я там по принуждению, а вот в памяти осталось, как родное место, и я с теплотой вспоминаю тамошних друзей по школе и бывших учеников... Но никто не пишет, после многих лет - ты первый... Однако меня очень огорчает, что за дальностью и за отсутствием информации ты стал доверчивой жертвой этой статьи... А статья состоит на три четверти из умолчаний, на 1/4 - из лжи...
Если я давно отрекся от "Пира победителей", никогда никому его не показывал - то его выкрали и о нем пишут как бы о печатной вещи. Если я настаиваю на печатании романов "Раковый корпус" (где, кстати, пишется и о Кок-Тсрске и вообще о Казахстане) и "В круге первом", - то именно о них ничего путного не сообщается. Если я представил спою (от руки) запись совещания от 22.09.67, то Секретариат СП уже больше года не рискует опубликовать истинные протоколы. Если я 21 апреля протестую против печатания "Ракового корпуса" за границей - то "Литгазета" (см. статью) два месяца затягивает опубликование моего протеста, потому что ей хочется именно, чтоб "Раковый корпус" был напечатан на Западе, а не у нас.
Так что, дорогой друг, не спеши судить издали и верить недобросовестным людям", - с горечью заканчивает свое письмо Александр Исаевич.
Однако этим дело не кончилось. Через некоторое время пришло еще одно письмо уже от целой группы товарищей, по большей части бывших коллег Александра Исаевича (6 человек). Еще двое подписавшихся было в свое время учениками его. Одна фамилия была стерта: кто-то отказался подписать! Письмо было написано от руки, на клетчатой бумаге, вырванной из тетради: