Отлученный (сборник)
Шрифт:
Жюстен спросил, почему Тео сам не нагнется поднять такую гору золота.
– Это тебя не интересует?
– Гю совсем другой случай, - ответил Тео.
– Ему уже Нечего терять. Это дело для такого как он. Тем более, что потом он сделает ноги.
Это было понятно, и Жюстен подумал, что Гю наконецто подфартило.
– Я ничего не могу ответить, - сказал он Тео.
– Я ведь не Гю.
– Давай завтра, идет? Надо с ним переговорить и дать время обдумать.
Они дошли до площади Марсо.
–
– Завтра в полдень, у меня.
Жюстен протянул ему волосатую костлявую руку, которая никогда не разжималась до конца. Оставшись один, он дошел до Канебьер и сел в трамвай до Мазарга. День близился к вечеру. На улицах было много людей со свертками. Некоторые несли елки. В витринах горели разноцветные лампочки, лежали хлопья ваты, зеленели елки, стояли Пэр Ноэли. [23] Жюстен видел Рождество во всех уголках мира. В декабре его душа смягчалась.
В этот вечер он думал только о Гю, чувствуя себя придавленным заботами. Он спрашивал себя, поддержит его Цыганка или нет. Эта малышка, обосновавшаяся в Париже, ни в чем не нуждалась, и вдруг такое дело… Жюстену захотелось поговорить об этом с Гю. «Такие бабки могут многое изменить, - думал он.
– Гю будет меньше нуждаться в других, в том числе и в Цыганке».
Трамвай остановился. Жюстен посмотрел по сторонам: никого. Конечная. Он вздохнул и направился к убежищу самого разыскиваемого преступника Франции. Жюстен любил это место летом: здесь были фиговое дерево и колодец с ледяной водой. Он вошел в калитку и постучал в квадратик окна комнаты, где обычно находились Гю и Цыганка.
Гю приподнял штору.
– Это Кассини, - сказала Цыганка и пошла открывать.
Цыганка была в домашнем халате, подчеркивавшем ее формы, Гю - в пижаме. Они казались спокойными и счастливыми.
– Выпей с нами, старина, - пригласил Гю.
Они усадили его в кресло, Гю протянул ему бутылку.
– У меня есть новости, - сказал Жюстен, наливая себе.
– Рассказывай, выпьешь потом, - попросила Цыганка, боявшаяся, что после выпивки он говорить уже не сможет.
– Как у тебя с деньгами?
– спросил Жюстен Гю.
Тот посмотрел на Цыганку и ответил:
– Оставил все свои сбережения государству.
– Если насчет отъезда, я беру это на себя, - заявила Цыганка.
– Она готова взять на себя все. Не обращай внимания, - сказал Гю.
– Это насчет паспорта, - объяснил Жюстен.
– Нужно двести тысяч, два фото и чтобы ты отрастил усы.
– О, дорогой, сделай это!
– воскликнула Цыганка.
– Тебе усы очень пойдут!
Жюстен даже глазом не моргнул. «Ну и пусть, - подумал Гю.
– Он и так должен догадываться, что мы с ней тут не жемчуг на нитку нанизываем».
– Отпущу, - ответил он, поглаживая верхнюю губу.
– Когда отдашь фото, придется подождать неделю.
– Как долго, как долго, - пожаловалась Цыганка.
– Не беспокойся, - сказал Гю Жюстену.
– Так часто бывает.
– Для съемки выходить не придется, - предупредил Жюстен.
– У меня есть аппарат, а пленку Тео проявит сам. Теперь еще одно. (Он опрокинул в рот стакан, который был далеко не маленького размера.) Тебя устроят сто миллионов?
«Господи, он набрался в стельку!» - подумала Цыганка.
– Мне это не нравится, - заметил Гю.
– Я же сказал, что я на мели. Это не причина для шуток.
– С такими как ты не шутят, - сказал Жюстен.
– Ты очень подходишь парням, которым нужна помощь. Доля каждого - сто миллионов. Так сказал Тео.
– А ему сто миллионов не нужны?
– спросил Гю.
– Слишком велик риск, - объяснил Жюстен.
– Для Гю тоже, - заметила Цыганка.
Она встала; ей не сиделось на месте.
– Чего ради Гю влезать в гиблое дело?
– продолжала она.
– Такую кучу золота без охраны не повезут. Спроси у него, что вышло с «золотым» поездом!
– Кажется, меня там не убили, - заметил Гю.
– Может, и Роже сейчас играет в шары?
Один из охранников всадил ему пулю в голову.
– Его никто не тащил на аркане.
– Тебя тоже. Ты не обязан ввязываться в это дело.
– Обязан. У меня нет выбора.
Они разговаривали достаточно громко. Жюстен решил плеснуть себе еще коньячку.
– Это неожиданный шанс. Можешь сказать, что я согласен, - обратился Гю к Жюстену.
– Когда дело?
– Дней через десять.
– Не выйдет, - сказала Цыганка и закричала Жюстену: - Он не пойдет, слышишь? Не пойдет…
Жюстен посмотрел на Гю. В таких случаях надо смотреть на мужчину.
– Я пойду, - сказал Гю.
– Возвращайся, чтобы сообщить детали.
– Ладно, - кивнул тот и, поскольку Цыганка была его кузиной, добавил, чтобы не обидеть ее: - Не ссорьтесь по пустякам.
И вышел.
– По пустякам, по пустякам… - повторила Цыганка.
– Ты слышал этого хама?
– Он твой кузен и помог тебе, - спокойно возразил Гю.
– Если б я знала, во что это выльется, ни за что бы к нему не обратилась, можешь мне поверить.
Гю встал с кресла и уселся на коврик перед камином. Огонь жил своей таинственной жизнью; ему нравилось смотреть на огонь.
Цыганка замолчала и прижалась лбом к окну. К дому вела дорожка, на которой сейчас никого не было. Тишина пробирала Цыганку до самого сердца. Предчувствие скорой развязки лишало ее желания бороться. Она села у огня рядом с Гю. Тот положил руку ей на колено и, не глядя, погладил ноги.