Отмеченная
Шрифт:
Я так увлекаюсь созерцанием, что не сразу осознаю, что вот уже добрых пять минут смотрю на одно место у дома. Не знаю рычать ли или смеяться. Однозначно кто-то нарывается на неприятности.
— Выпорю! — делаю себе мысленную зарубку.
Приезжает лифт. Егор, а это он, подходит не спеша. Встает рядом.
— Любу… — он замолкает на полуслове. Так же, как и я, смотрит в окно. Потом с его стороны доносится хрюканье, как если бы он сдерживал смех. А, нет! Не сдерживает. — Она… она что… тебя… ахахаха… пометила!
Наверное,
Чертовка!
Агнес
Интересно, Владу уже увидел мою шалость?
Этот вопрос крутится в моей голове с первых же мгновений пробуждения. За окном еще предрассветные сумерки. Вставать совсем не хочется, а спать не получается. Влад, наверное, тоже не спит…
Почему я думаю о нем? Почему не могу забыть? Сама же ступила на скользкую дорожку. Только тогда была уверена, что все будет просто. Я полный профан по части чувств. Наверное, Влад тоже.
Нужно было признаться ему, что я не Анна, сразу же, как и советовал отец. А теперь уже… поздно. Да и страшно до одури. Если поначалу все казалось простым и понятным, то чем дальше все заходило, тем сложней становились грани нашего общения. После близости я уже не могла думать рационально. Хотелось просто быть рядом с волком. Наваждение какое-то.
Мне было страшно ему признаться. Вот истинная причина моего молчания. Страшно, что Влад разозлится, что прогонит и больше никогда не приблизится. Он и сейчас не приблизится…
Вздыхаю, понимая, что все стало слишком сложным. Неужели так ощущается… влюбленность? Безответная ли? Не знаю. Влад ни разу не сказал о том, что что-то ко мне испытывает. Не хотел отпускать. Хотел, чтобы я осталась, но в роли кого? Девочки для утех? Наверное, у альфы были проблемы с противоположным полом. Ведь не каждый сможет терпеть давление его силы. Я могла…
Все логично. Пара, пусть и нелюбимая, для рождения наследников, а я для утех.
Нет. Это неправильно. Как бы я не тянулась к волку, лучше оставить все как есть. Время лечит.
Может, зря я так поступила?
Нет!
Гоню от себя эту предательскую мысль. Проведенное с Владом время было не зря. Лучшее время моей жизни. Будет, что вспомнить.
Хмыкаю и наконец-то поднимаюсь с постели.
Время стало казаться резиновым. Дни тянутся бесконечно долго. Не знаю, чем себя занять.
Анна целыми днями проводит в комнате. Лишь пару раз отправлялась погулять в сад. И оба раза пыталась заговорить со мной. Не вышло. Я сопровождала сестру, но общаться с ней мне совершенно не хотелось.
Герман должен приехать со дня на день. Жалко волка. Если Анна не поймет, что теряет больше, чем может получить, так и будут мучиться. И отец, видимо, еще не решил, как лучше поступить — надавить на дочь или же дать время все обдумать. Вижу, что Игорь Борисович уже остывает. Вот и сегодня Анна вышла к обеду в столовую.
Моя мачеха, чтобы заполнить тишину за столом, рассказывает о последних новостях в стае. Будто альфа и так о них не знает. Я слушаю в пол уха. Все те же проблемы. Все как обычно.
Волчицу, кажется, особо и не волнует, что ее мало, кто слушает. Отец задумчиво кивает. Анна равнодушно смотрит в окно. Младший брат с хмурым видом жует картошку. И даже Святослав сегодня не улыбается. Видать, получил нагоняй от отца.
— А еще, — Светлана бросает на меня мимолетный взгляд, будто понимает, что говорить лучше не стоит, но раз уже начала, нужно закончить, — везде судачат о скором обряде в северной стае. Говорят, альфа нашел себе невесту. Чужих брать не стал. Выбрал из своей стаи, как и хотел.
Я не открываю взгляда от тарелки. Делаю вид, что мне совершенно безразличны услышанные новости. Как бы не так…
— Агнес, с тобой все в порядке? — раздается спустя несколько минут от Светланы. Можно было бы подумать, что это издевка, но зная эту волчицу, могу сказать, что она на такое не способна. Добрая, милая женщина. И меня растила как дочь… Насколько я ей это позволяла.
— Все отлично, — стараюсь изобразить равнодушие.
— Ты в последние дни бледненькая, — не унимается самка. — Ничего не болит? Не тошнит?
Впервые за весь обед смотрю прямо ей в глаза. Понимаю, на что она намекает, но я не беременна.
— Со мной все хорошо. Просто усталость.
— Если что ты всегда можешь ко мне обратиться…
— Я помню. Спасибо.
Терпеть это и дальше выше моих сил, поэтому я встаю из-за стола, благодарю за трапезу и удаляюсь.
— Я переживаю за нее, — произносит тихо Светлана, думая, что я уже не слышу.
— У нас всех была непростая неделя, — отвечает отец. — Все наладится.
Бездействие — самое ужасное для меня. Поэтому уже к вечеру я оказываюсь там, где была ни один раз до этого. Берег реки Мунте.
Я все жду, что вот-вот нахлынут воспоминания, что вспомню хоть пару новых минут, но тщетно. Нет даже намека на те чувства, что я испытывала в северной стае.
Еще раз прохаживаю вдоль берега. Вот на этом самом месте меня и нашли волки стаи. Как я выжила в холодной воде, неизвестно. Как я вообще могла выжить в реке, где камнями усеяно все дно? У меня была травма головы. Видимо, я все же приложилась об один из булыжников, а должна была свернуть себе шею, еще при падении. Странно…