Отмеченный богами
Шрифт:
Он с удовольствием глотнул свежий воздух. Притаившись в зале, он не замечал ни духоту, ни затхлый запах старого дерева и кислого вина, но, оказавшись на воле, сразу же почувствовал их отсутствие.
Прежде чем идти дальше, мальчик внимательно изучил принадлежащих путникам лошадей — отец не станет возражать, если он приведет двух богатых заказчиков. Да и вообще, Маллед лошадей очень любил.
Сбруя была новая и выглядела безукоризненно. А вот как у них с подковами? Маллед не отважился поднять лошадиное копыто и терпеливо ждал, когда какая-нибудь лошадь вскинет ногу, дабы
Пока он смотрел, шум на постоялом дворе все не стихал, и тогда Маллед задумался о том, что услышал.
Значит, боги больше не станут говорить с людьми через своих оракулов? Кажется, так сказал незнакомец?
Он глянул на небо. Солнце висело прямо над головой. На голубом небосводе белели полоски облаков, но мальчику все же показалось, будто он различает бледные полумесяцы трех или четырех самых крупных лун.
Ни одна из них не приближалась к солнцу. Сегодня оно было горячим и ярким — черед Баэла поддерживать жар в солнечном очаге закончился совсем недавно, и эта обязанность перешла к богине Ведал, почти такой же могущественной, как бог войны.
Мать рассказывала Малледу, что, когда боги не поддерживают огонь на солнце и не помогают людям здесь, внизу, они обитают на лунах, и каждая из Сотни Лун принадлежит определенному богу или богине. Жрецы, говорила мама, знают наперечет имена всех богов и всех лун, им известно, какой бог живет на какой луне. А ещё есть такие ученые — астрологи, и эти самые астрологи изучают движение лун и вот таким способом узнают о богах все больше и больше. Она даже показала и назвала сыну самые крупные луны: красную, превосходящую все остальные своими размерами, Баэл — дом бога войны; голубую луну Шешар — обитель богини морей — и зеленую с золотом, принадлежавшую могущественной Ведал, матери земли. Мама знала не менее десятка лун — но это, конечно, не все.
Однажды, когда Маллед был совсем маленький, он спросил у мамы, не принадлежат ли звезды каким-нибудь крошечным божкам. Мама тогда рассмеялась и ответила, что точно не знает, но, возможно, он и прав. Этот вопрос занимал его по сей день.
Малледу нравилось осознавать, что там, наверху, обитают боги, которые видят все и вся и помогают Империи Домдар. Частенько у него разыгрывалось воображение, и он представлял себе, как боги, свесившись с края луны, переговариваются, высмеивая глупости, творимые людьми, или насылают ураганы и молнии, чтобы наказать злых, или направляют облака туда, где их ждут земледельцы.
А если кто-нибудь приходил помолиться и задавал вопрос, который боги считали важным, они давали ответ через храмового оракула. Отвечал обязательно тот бог, к которому вопрос относился. Только он и мог подсказать своему оракулу нужный ответ. Если на вопрос не мог ответить ни один из богов, на выручку являлся бог мудрости Самардас. Вот и получалось, что Самардас — самый занятой бог на небе, которому чаще других приходится общаться с оракулами. А еще, случалось, боги сами делились своими желаниями с оракулами, и те громогласно возвещали волю богов. От одной только мысли, что тебе во всем помогают боги, на душе становилось спокойно.
Но теперь, если верить путникам, боги больше не будут отвечать на вопросы, перестанут общаться с людьми через оракулов.
И это лишало Малледа привычного покоя.
Может быть, луны поднялись чуть выше и слегка удалились от земли? А может, богам просто надоели люди с их вечными проблемами и хлопотами? А что, если в какой-то черный день они все скопом улетят и унесут луны в другое место?
А есть ли вообще иное место, куда можно улететь?
А может, звезды — это вовсе не маленькие луны, а более далекие дома давным-давно забытых богов? Наверное, они жили в незапамятные времена, когда мир был раздроблен и народы воевали друг с другом, вместо того чтобы жить в мире и спокойствии в границах Империи, созданной Домдаром.
Ну вот, опять он все выдумывает!
Отец частенько выговаривал Малледу за фантазии, уводящие его в иные миры. Скорее всего, так вышло и сейчас.
Но что же будет и в самом деле, если оракулы вдруг замолчат? Как люди смогут узнать волю богов?
И станут ли они поступать так, как того желают боги, если боги отказываются говорить им, что делать?
Вдруг лошадь фыркнула и ударила копытом. Маллед успел вовремя взглянуть вниз и заметил новенькую подкову — видимо, её подковали перед самым отъездом. Для отца тут работы, судя по всему, не предвидится.
Маллед все ещё стоял возле лошадей, когда дверь постоялого двора распахнулась и из неё вышли оба путника.
Мальчик решил их не беспокоить и зашагал через площадь к аллее, а затем мимо кладбища к кузнице. Ему не терпелось поделиться с родителями новостью, что оракулы больше не станут отвечать на вопросы.
Три его сестры играли в салки. Они с хохотом носились у поросшего травой края рва. Их юбки и косички развевались на ветру. Один неверный шаг — и любая из них может низвергнуться в вонючую жижу на дне канавы. Но девчонки, похоже, не замечали опасности.
— Эй, Маллед! — окликнула брата Ворда, только что догонявшая Делеву. — Неужто отец позволил тебе гулять?
Делева обернулась.
— Послушай, Ворда, как тебе могло прийти в голову, что простой кузнец посмеет приказывать избраннику богов? — съехидничала она.
Дейонис хихикнула. Ей исполнилось двенадцать — почти ровесница Малледа. Ворде было четырнадцать, Делеве — пятнадцать.
Маллед счел ниже своего достоинства отвечать на насмешку Делевы и не стал спрашивать, почему сестры не помогают матери. Он обежал ров и поспешил к отцу.
Когда он влетел в кузницу, Хмар мехами раздувал жар в горне. Он смотрел на сына сквозь колеблющиеся потоки раскаленного воздуха.
— Отец, — закричал Маллед, — на постоялом дворе были два пришельца, они сказали, что оракулы перестанут с нами говорить!
— Я с ними в жизни не разговаривал. — Кузнец потянул веревку, раздувающую мехи.
— Они теперь вообще ни с кем не станут говорить, — пояснил Маллед. — Боги решили больше не помогать людям через оракулов.
— Очередной фокус жрецов! — буркнул Хмар и, глянув на угли, ещё раз качнул мехи. Сообщение сына его явно не заинтересовало.