Отмороженный 8.0
Шрифт:
В следующем блоке, на который ворчала Эбби, «копировали» навык с довольно крупного монстра, похожего на варана с ледяной кожей. Этакий миниатюрный мегалан с белыми зрачками — насколько помню по заметкам «Прошутеров» довольно редкий экземпляр.
Здесь уже никакой доброй девушки или какого-другого хозяина у монстра не было, а помимо проводов и датчиков, аквариум был армирован стальной решеткой. А вместо игрушек внутри были разбросаны обглоданные кости.
— Этот образец не поддается взаимодействию, поэтому создаем видимость опасности с помощью распыления в воздухе ферментов
— Подождите-ка! — воскликнул Николаич, — А кто управляет оборудованием? Гефест?
За станком стоял полный, высокий мужчина с объемной черной бородой и такой же шевелюрой.
— Это Александр Боцарич — один из лучших скаймастеров, которые сейчас работают в Мерзлоте. Он же возглавляет наш научно-исследовательский отдел, — пояснил Абрамов.
— Ба! Так, я и вижу, что это Гефест! Так его прозвали в профессиональной среде просто. Он легенда! Под его руками скайкрафт превращается в лаву, а потом застывает в нужной форме, — не унимался Николаич.
— С ним мы еще пообщаемся, — предупредительно проговорил отец Роберта. — Он присоединится к нашим переговорам. Пойдемте, у нас мало времени.
Абрамов попытался обратить наше внимание на багги, но мы уже, как дети малые в зоопарке, ускакали к следующему отсеку. К лаборатории, где работали со шлемами. Несколько разобранных образцов, явно раскопанных в Мерзлоте, были выставлены в застекленных стендах, откуда тянулись провода к новым моделям. На одном из столов нашелся и тот, что мы только что продали.
За прибором колдовал старенький дед, в котором я узнал одного из профессоров РИПа. Вот это поворот! В РИПе его с почестями на пенсию проводили, подчеркнув неоценимый вклад в современную науку, и еще долго отказывались отпускать. А он, оказывается, и не собирался заканчивать научную деятельность. Просто работодателя сменил на более «интересного».
По соседству с новой вотчиной профессора находилась оружейная мастерская, где два работника сейчас собирали на верстаке что-то дальнобойное и крупнокалиберное.
Задерживаться не стали, переключившись на следующее помещение, внутри которого уже было вообще непонятно, что происходит.
На различных стендах, подключенных к приборам, сверкали разного размера оранжевые кристаллы, которые руки-манипуляторы перемещали в колбы, заполненные разноцветными жидкостями, а затем распределяли по боксам, руководствуясь каким-то им одним известным принципом.
— Я так понимаю, это и есть даркрон? — спросил я.
— Именно. Исследуем проводимость в разных средах, — пояснил Абрамов. — Стараемся усилить воздействие с энергией Мерзлоты.
Последнее помещение с левой стороны было сильно больше, чем предыдущие. Здесь уже располагался цех по производству дроидов, «Ориджиналов» из даркрона.
Над скелетом дроида из оранжевого сплава, распластавшемся на производственной линии, трудились несколько роботов-манипуляторов. На 3D-картинке, выведенной на плазме, был изображен финальный образец. Внешне дроид был похож на смесь «разведчика» и «истребителя», этакий легкий штурмовик.
— Сразу предвосхищая ваши вопросы, — начал Абрамов. — Это не Ориджиналы, но и не клоны. Мы называем их — Дженерики.
— Какое-то стремное название, — фыркнула Эбби.
— Лаборант один пошутил, а прижилось, — отмахнулся Абрамов, не развивая тему, и направился к выходу из цеха. — Пойдемте, нас уже ждут.
Мы оказались в следующем коридоре с большим количеством дверей и, пройдя его насквозь, зашли в большую переговорную. За прямоугольным столом, рассчитанным человек на двадцать, нас уже ждали. И среди ожидавших даже были знакомые лица.
Елизавета, владелица «Энигмы», поднялась нам навстречу и протянула мне руку. Выглядела она снова потрясно. Красный деловой костюм, высокие шпильки. Маленький мундштук (теперь уже не скайкрафтовый, а из оранжевого сплава), зажатый в левой руке, в котором дымилась сигарета.
— Я покурю, никто не возражает? — поинтересовалась Елизавета и, не дождавшись ответа, затянулась.
Помимо нее за столом сидело еще трое. Блондин лет пятидесяти, спортивного телосложения, одетый в дорогой, черный костюм. Уже виденный нами Александр Боцарич, каким-то образом прошмыгнувший мимо нас, и невзрачный щуплый человечек с большим родимым пятном на щеке. Он единственный был в белом халате. Видимо, кто-то из научников.
Расселись. Они с одной стороны, мы с другой. Я напротив Абрамова и у каждого по бокам его команда. Только у него по двое, а у меня по одному. Эбби положила «клешню» на стол и довольно нагло рассматривала ту сторону. Николаич, наоборот, опустил глаза, притянув к себе бутылку с молекуляркой и перебрав лежавшие рядом пакетики с суперфудом.
— Наконец, когда все в сборе, можем начинать. Позвольте представить моих коллег, — сказал Абрамов и посмотрел на блондина, — Марк Кавински, исполнительный директор компании «Хипотез». Елизавета Бернштейн, глава и единственная владелица «Энигмы». Александр Боцарич, руководитель научно-исследовательского отдела «Северкрафта». Джозеф Роли, возглавляет отдел конструкторских разработок. Ну меня вы уже знаете: Константин Абрамов, генеральный директор «Северкрафта».
Я переводил взгляд с одного на другого, кивая каждому, кого представляли. А потом по очереди покосился на своих. Николаич гипнотизировал взглядом Боцарича, а Эбби теребила чехол, будто у нее протез под ним чешется.
— Мы тоже представимся, — проговорил я и обернулся по сторонам, решая с кого начать и как бы назваться, чтобы соответствовать. — Ммм, Сергей Николаич Климов, глава отдела специальных разработок в компании ЧИЛАБ, — я указал на скаймастера, а потом перевел взгляд на Эбби. — Эмм, Железная Эбби, руководитель механизированного цеха транспорта и робототехники. И я — Алексей Белов, основатель и генеральный директор компании ЧИЛАБ.
Эбби прыснула в чехол, пытаясь то ли кашлянуть, то ли сдержать смех. Николаич подвис, возможно, уже не помнил, когда последний раз произносили его фамилию. А пятерка, сидевшая напротив нас, подвисла, переваривая громкие должности.