Отморозок 1
Шрифт:
После тренировки вместе идем на автобусную остановку. Уже минут пятнадцать десятого, на улице быстро темнеет. Ваня расспрашивает о каких то элементах выполнения треугольника руками, я объясняю, и пытаясь показать, кладу сумку на асфальт. Прямо из стойки беру его в захват. Душу тоже в стойке. Есть удушение. Ваня стучит по руке. Редкие прохожие в недоумении обходят нас стороной. Наконец подходит мой автобус, мы жмем руки на прощание и я легко запрыгиваю внутрь салона, а Ваня, махнув мне рукой на прощание, идет вверх по улице. Он живет тут неподалеку.
Через полчаса автобус подъезжает к моей остановке, она конечная. Я в салоне автобуса один. Дверь открывается, и я выхожу на пустую улицу. Двери автобуса с противным скрипом закрываются, и он, чадя солярой, уезжает в парк. Уже совсем стемнело. Местами горят фонари. Людей на улице нет. Я расслабленно иду по улочке мимо частного сектора, тут всего пара кварталов и мой дом. Не забываю сканировать окружающую обстановку. Береженого бог бережет. Вижу как на встречу мне идут три фигуры.
— Два раза по почкам, два раза по печени, ты не ссы мальчонка, сейчас тебя полечим мы.
Его приятели синхронно расходятся в стороны, охватывая меня с флангов. В руках у них появляются дубинки до боли напоминающие мои первые дубинки из ножек от табуреток, которые изъяли у меня в милиции. Мы стоим и смотрим друг на друга.
— Снимай с себя сучара кроссы, джинсы и майку — презрительно бросает мне прыщавый — трусы можешь так и быть оставить, я сегодня добрый.
— Позвольте спросить, — дрожащим голосом спрашиваю я — а носок, я могу себе оставить?
— Какой еще на хер носок? — прыщавый с недоумением смотрит на меня, а потом на приятелей, может они поняли, о чем это я.
— Да вот этот
Я, крепко зажимая носок с камнем в правой руке, с выпадом, бью этим импровизированным кистенем прямо в лоб стоящему в паре шагов от меня, и не ожидающего такой подлости, главарю с кастетом. И сразу же, перенаправляю свой следующий удар кистенем влево вбок, туда, где стоит один из его подельников. Тот, шарахнувшись в сторону, принял удар камня в носке на плечо. Тоже неплохо, но по голове было бы лучше. Кидаю сумку во второго, который налетает на меня с другого боку, пытаясь ударить палкой по голове. Он отшатывается и его удар пролетает мимо. Мельком кидаю взгляд на главного. Тот, ошеломленный внезапным ударом, мычит, схватившись обеими руками за голову. Между пальцев у него сильно бежит кровь. Всаживаю ему со всей силы фронт кик в солнышко, и он отлетает, назад шлепаясь на задницу, но не отрывая окровавленных рук от своей головы. Начинаются танцы с бубнами. Двое оставшихся гопников с палками пытаются согласованно с разных сторон меня атаковать. Но они, теперь явно боятся попасть под удар моего носка с камнем, и пока больше пугают, чем реально бьют. Я уже доказал, что могу раскроить кистенем голову, при удачном попадании, и поэтому, никто из них не хочет оказаться на месте прыщавого. На какое-то время устанавливается шаткое равновесие. Мне оно не очень на пользу, у них обоих крепкие палки, да и прыщавый может еще прийти в себя и подключиться к нашему веселью. Тогда мне придется совсем тяжко. Я, решившись, резко запускаю носок с камнем метя в лицо самому настырному. Попал! Тот обиженно хрюкнул и выронил свою палку, а я, сделав пару быстрых шагов, к нему подпрыгнул, и разворачиваясь в воздухе, всадил ему в живот пяткой правой ноги спин бэк кик. Настырного просто снесло, как от удара самосвалом. Остался один. Он, в шоке от произошедшего, стал как пропеллером махать дубинкой перед собой.
— Не подходи! Убью нах!
«Как же, убьешь. Сейчас я тебя.» Выждав момент, когда он сделает слишком сильный замах, отводя руку чтобы ударить посильнее, я резко бросился вперед, чтобы сократить дистанцию. Дубинка пошла на меня, но я уже был близко, и своей левой рукой, по кругу перехватил бьющую руку противника, загребая ее себе под мышку. Правой я вбил свой локоть в лицо супостату. И для контроля, перехватив его обеими руками за волосы, пробил два удара коленом в голову. Ему теперь явно потребуется хороший стоматолог. Я настороженно осмотрелся вокруг. Стоящих никого, все трое валяются в разных позах. Вокруг тоже никого. Надо бы узнать, они сами по себе или от кого то. Подхожу к прыщавому и резко бью носком кроссовки по ребрам.
— Кто послал?
Тот стонет, но молчит. С ненавистью, злобно смотрит на меня, все лицо залито кровью. Ничего страшного, черепок у него крепкий потому, что он тупой и кость у него толстая. Кровь, это потому что при сечке головы всегда много крови, отлежится и будет еще как козлик прыгать. Я присел на корточки рядом, и крепко схватив его за мизинец и безымянный палец левой руки, сильно вывернул их, буквально выламывая пальцы из суставов.
— Аааа отпусти! Толян попросил тебя на гоп стоп поставить и почки
Толян значит. Ну ладно. Я отпустил руку прыщавого и встал. Тот сел и с опаской смотрел на меня. Один из его приятелей тоже уже сидел на земле и держался за живот, в том месте, куда я ему всадил свою пятку. Третий хрипел и сплевывал что-то, на землю, наверное зубы. Я подошел к своей сумке, которая после моего броска, валялась в стороне. Взял ее, отряхнул от мусора.
— Увижу еще раз, покалечу на всю жизнь — пообещал с глухой угрозой.
Я шел по улице, и думал, что мне делать с Толиком. Эта падла не успокоится, пока я его не успокою. Вопрос надо срочно решать. Он сволочь сам не рискнул на меня напасть, боится Рамазанова. Надо чтобы он меня боялся больше чем Рамазанова. Избить его? Слабовато как-то для настоящего испуга. Надо напугать его так, чтобы он на другую сторону улицы переходил, когда видит меня. Зашел к Славке. Открыла его мать. Я вежливо попросил позвать товарища. Не став заходить ним домой, по приглашению его матери, я сказал что буду ждать его на улице. Славка выскочил из подъезда в растянутых трениках, майке алкоголичке, и тапках на босу ногу.
— Чего тебе? Чего ко мне не зашел?
— Славка помощь твоя срочно нужна. У твоего отца в гараже всегда полная канистра бензина стоит. Дай мне ее на время, я тебе потом верну.
— А зачем тебе — с любопытством вылупился на меня Славка.
— Да надо мне для своих дел. Так дашь?
— Дам, конечно. Хорошо, что отец на смену на завод сегодня ушел. Сейчас ключи дома возьму и выйду.
Я дождался пока Славка с ключами выйдет из подъезда, и мы вместе пошли к гаражам. Приятель открыл створку ворот, посветил фонариком внутри, и выволок мне двадцатилитровую канистру бензина.
— Спасибо Славка, я потом тебе бензин верну
Я пожал приятелю руку и пошел домой. Канистру спрятал в кустах. Мать уже собиралась ложиться спать, ей с утра на работу. Я переоделся в рабочую одежду, одел на голову кепку с длинным козырьком, взял зажигалку которая осталась еще от Юркиного отца, и сказав матери, что немного пройдусь, подышу свежим воздухом, вышел на улицу. Время уже было половина одиннадцатого вечера. Все нормальные люди уже давно сидели по домам. Район то у нас не очень спокойный. Я знал, где живет Толян. Его пятиэтажка всего в нескольких минутах ходьбы от моей. Я с канистрой пошел туда. Толян, сто процентов еще где-то валандается. Он жил на первом этаже вместе с полусумашедшей бабкой, старой глухой и злющей грымзой, которая вечно тащила в дом разный хлам со свалок. Их балкон был всегда завален старыми поломанными санками, разбитыми колясками, какими-то досками, кастрюлями и прочим тому подобным мусором. Мать у Толяна умерла, когда он был еще маленьким, а отец по слухам сидел в тюрьме. В таком окружении, воспитанный своей безумной бабкой он и вырос злобным ублюдком. Но мне сейчас не до того чтобы жалеть бедного мальчика. Который, кстати, старше меня здешнего на три года, и считается для пацанвы вроде Юрки и Славки, бичом и грозой всего района.
Сразу за двором, в котором живет Толян, начинаются гаражи. Как раз за ними, рядом с теплотрассой любимое место сбора всей его гопкомпании. Мимо стоящих сплошной стеной металлических гаражей идет утоптанная тропинка, вдоль которой густо растут кусты сирени. Место, прямо скажем, не очень приятное для прогулок, особенно в такое время. Я поставил канистру в начале тропинки в кусты, а сам встал так, чтобы быть посредине пути между тропинкой и подъездом Толяна. Я не хотел рисковать тем, что он пройдет мимо меня. Поэтому наблюдал за всеми направлениями, с которых он мог появиться. Становилось прохладно и я порадовался тому, что надел старую куртку. Текстолитовые палки были у меня за поясом сзади. Но я думал о том, что они мне вряд-ли сегодня пригодятся. Наконец, спустя минут сорок после моего появления, я увидел шедшего по улице Толяна. Он шел со стороны магазина, и я порадовался тому, что не понадеялся на то, что он пойдет именно по тропинке. Я быстрым шагом пошел ему на встречу. Толян слегка пошатывался. Он был явно в хорошем настроении и навеселе. На меня, он никакого внимания не обратил. Когда до него оставалось пару метров, я ускорился и резко вбил ему правый кулак в солнечное сплетение. Толян, зашипев от боли,согнулся, выпучив глаза и открыв рот, а я быстро всунул ему в рот тряпку, и еще раз врезал, но уже по печени. Его еще перекосило. Заломив ему руку и жестко прихватив за волосы, я быстро поволок его к кустам. Кажется, нас никто не видел. Ошарашенный и наполовину вырубленный Толян, безвольно семенил ногами. Попытки сопротивления я пресекал болью, сильнее заламывая ему руку и жестче оттягивая голову за волосы назад. Он только в ужасе мычал, ничего не понимая. Наконец мы около кустов. Я втаскиваю его туда. Еще раз бью по печени, валю его на землю ударом стопы под сгиб колена, и уже на земле, сев сверху выкручиваю уже обе руки назад за спину. Вяжу их ремнем, быстро накинув ему петлю на кисти и сделав несколько контрольных витков. Потом, открываю горловину канистры, и деловито и основательно поливаю лежащую тушку бензином. Бензин сильно воняет и задорно булькает, выливаясь из канистры Толян, поняв что происходит, в ужасе замычал и забился у меня под ногами. Но куда там, я связал его основательно. Закончив поливать, я сел перед ним на корточки. Крутнув колесико зажег огонек зажигалки, так чтобы он видел мое лицо, а я хорошо видел его.