Отныне только легкий флирт
Шрифт:
– Жаль, что Джейн не рассмотрела как следует водителя того автофургона, – сказала Холли, обращаясь к Нику, который снова принялся за еду. – Если бы нам удалось разыскать его, он мог бы сообщить, по чьему поручению выпустил Санни.
Они оба уже не сомневались теперь, что в тот раз, когда Санни впервые выбежал за пределы двора, это была вовсе не случайность. Кто-то нарочно выпустил его, обставив дело так, будто пес сам сорвался с цепи. Недостающее в ней колечко Ник нашел неподалеку от собачьей конуры, и на нем виднелись отчетливые следы щипцов.
– Истина все равно в конце концов восторжествует, – попытался утешить Холли Ник, горько сожалея в душе, что не может помочь ей ничем иным, кроме избитых поговорок. Вот если бы он мог, подобно герою из детских мультфильмов, выхватить свой меч и отбить красавицу и ее верного пса у похитивших их злых разбойников! Упоминание истины в разговоре с Холли заставило его вспомнить о тех словах, что он сказал ей в павильоне, держа руку девушки в своей руке. Действительно ли он относится к ней так, как говорил? Впрочем, решил Ник, сейчас не время думать об этом.
На столе появились вновь наполненные блюда с едой и тарелка с рогаликами. Ник по просьбе мистера Нортона опять помог ему нарезать мясо. В этот момент кто-то сбоку окликнул Холли.
– Добрый вечер, Холли, – произнес Эйс – этот человек работал в гараже. – Говорят, вы держались молодцом во время дебатов с Колби Чемберсом. Непременно посмотрю сегодня на вас в вечернем выпуске последних известий. Жаль вот только, что ваша собака нашкодила.
У Холли сжалось сердце.
– Спасибо. Я уверена, мы сумеем доказать, что это всего лишь печальное недоразумение.
– Да, надо бы. В газете собака смотрелась очень хорошо, слов нет, но если она душит цыплят… Даже не знаю, что сказать. Плохо, совсем плохо.
Эйс пошел своей дорогой, а Холли горько рассмеялась.
– Я так торопилась на это интервью в приюте, мчалась как сумасшедшая, чтобы не опоздать, а лучше бы опоздала.
– Ну зачем так? – Ник положил себе вторую порцию. – Статья сыграла свою роль, и весьма немаловажную. Ты же сама говорила, что после нее читатели стали звонить в приют, предлагая свою помощь.
– Так-то оно так, но одновременно с интервью на первой полосе было помещено фото Санни, и Улисс Полк узнал его.
– Сдается мне, что Чемберс с самого начала вознамерился во что бы то ни стало отомстить Санни. Если бы он не достал его таким образом, то придумал бы что-нибудь другое. Почему ты не ешь? Все очень вкусно.
– Спасибо, я сыта. – Ей хотелось не есть, а положить голову на стол и заснуть. Или поплакать. Санни в заточении, его жизнь в опасности. Большинство тех, кто выражал ей сочувствие, хоть и жалеют ее, но убеждены в том, что Санни виноват.
Официанты обнесли обедающих прохладительными напитками и десертом. Холли почти ничего не ела, но сейчас польстилась было на торт. Однако в следующий момент передумала – лучше, пожалуй, съем рогалик с маслом, решила девушка. Нет – увы, – не съем, вздохнула она, увидев, что тарелка с рогаликами снова, уже во второй раз, опустела.
Обед закончился, все вышли на улицу, и под наблюдением Холли, не чуявшей под собой ног от усталости и желавшей одного – как можно скорее отправиться с Ником домой, старики стали рассаживаться по автобусам. Только мистер Нортон отошел с Ником в сторону и о чем-то таинственно перешептывался с ним.
Неужели старик снова потерял свой знаменитый платок и постеснялся сообщить об этом, пока они находились внутри? О Боже! Вполне достойный финал для этого дня, будь он неладен! Тащиться обратно в здание церкви и рыться там в мусорных бачках!..
Мистер Нортон сел в автобус, и Ник подошел к Холли, сияя улыбкой.
– О чем вы там шептались? – спросила Холли, прищурившись.
– Шептались? О чем? О! Мисс Эллен! Сейчас я вам помогу!
Холли не спускала глаз с Ника, который подсадил старуху в автобус, свернул ее каталку и передал помощнице.
– Спокойной ночи, мисс Эллен!
– Спокойной ночи, Ник! – откликнулась та и помахала ему рукой.
Ник вернулся к Холли. Сильные лампы дневного света высвечивали тени, легшие под его глазами. Он устал, конечно, не меньше ее, но улыбался весело и немного лукаво.
– Так о чем ты меня спросила?
Холли внезапно осенило.
– О рогаликах, – ответила она. – Да, да, не делай вид, будто не понимаешь, в чем дело. О тех самых рогаликах со второй тарелки, которые исчезли с нее вмиг, словно по мановению волшебной палочки. Ты помог мистеру Нортону вынести их. – Она говорила так уверенно, словно собственными глазами видела то, что произошло.
– Видишь ли… – Ник улыбнулся еще шире. – А что мне оставалось делать? Нортон сказал, что Трина всегда ощупывает его карманы, а это несправедливо – ведь женские сумочки она не проверяет. Он усматривает в этом бесспорное проявление дискриминации по половому признаку. Вот я и помог бедняге. Как мужчина мужчине, проявил, так сказать, мужскую солидарность.
– Ах, Ник, я… – С языка Холли чуть не сорвалось «я люблю тебя!», но если бы и сорвалось, то ведь это не та любовь! Он так трогательно помог мистеру Нортону стащить рогалики, так мило объяснил свой поступок, что… Ах Боже мой, она настолько утомлена, что не способна контролировать свои слова и мысли!
И тут же в ее памяти всплыл образ Рейнольдса. Он ненавидел все, что имело отношение к ее работе, и людей, занимающих столь важное место в ее жизни. А тут перед ней человек, который обтирал мороженое с их лиц, разрезал ростбиф, поддерживал при ходьбе, даже подружился с раздражительной и обидчивой Флосси Эллен. Какое может быть сравнение? Да никакого!
Ею овладел приступ смеха, который, впрочем, больше походил на всхлипы. Ник обнял и притянул девушку к себе, Холли перестала сдерживать рыдания. К окнам автобуса прильнули Трина, мисс Крайсак, мистер Спорлей.