Отныне только легкий флирт
Шрифт:
Наморщив нос, Холли вспоминала, как Рейнольдс упорно уговаривал ее приобрести собаку только с хорошей родословной. Но это превышало денежные возможности приюта, да и собачьи стати в данном случае не играли никакой роли.
Она уже видела Санни на прошлой неделе и с первого взгляда влюбилась в него, а это было очень важно – ведь он будет жить у нее дома. Хотя она объяснила Джеду, что Санни будет жить в домашних условиях, он посоветовал ей купить хотя бы для перевозки его из питомника специальную клетку. И теперь это громоздкое сооружение из нержавеющей стали стояло в салоне ее машины.
Влетавший в открытое окно машины свежий ветерок, напоенный ароматом сирени, настроил ее на мирный лад. Ей вспомнилась вечеринка, лица гостей, танец с Ником – единственный за весь вечер. Есть в нем какое-то обаяние, но что толку – он уже занят. Хотя она с жаром убеждала окружающих в том, что намерена впредь вести легкомысленную светскую жизнь, все те молодые люди, что пришли вчера повеселиться, были ей, в общем-то, безразличны.
Холли вздохнула. Просто еще слишком рано думать об этом. Недаром пословица гласит: обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду. Если бы Ник подошел и пригласил ее танцевать, она, быть может, и не согласилась бы. А так все получилось как бы само собой. Он любезен, но не навязчив. И чувством юмора обладает. Ник – и эффектная Моника! Он вернулся к ней после танца с Холли, и она видела, как он медленно кружил рыжеволосую красавицу, которая, мечтательно закрыв глаза, прижимала голову к его плечу. Да, Ник, конечно, занят.
Когда Джед вывел из загона Санни, провожаемого любопытными взорами других ритриверов, собака показалась Холли еще красивее, чем при первой встрече. Гибкое тело покрывала длинная блестящая коричневато-буроватая шерсть, приобретавшая под лучами солнца золотистый оттенок, зоркие глаза глядели живо. Она весело помахивала гордо поднятым кверху хвостом.
– Какая прелесть! – Холли наклонилась, чтобы приласкать собаку, и нежно погладила мягкие уши. Санни залился восторженным лаем.
– Только не давайте ему прыгать себе на плечи, – предупредил Джед. – Для этого следует наступать собаке на задние лапы.
– Это ужасно! Я никогда не смогу этого сделать! воскликнула Холли.
– Надо, непременно надо. Если не вы, то кто же научит его, как следует себя вести? Санни еще подрастет. Представьте, что будет, если он бросится на плечи старичку лет восьмидесяти и опрокинет его навзничь? – с сочувствием к этому возрасту произнес Джед, коренастый мужчина средних лет с обильной проседью в густой шевелюре, одетый в рабочий комбинезон и кепку козырьком назад.
– Вы, наверное, правы, – смиренно ответила Холли, но про себя решила, что никогда, ни за что не наступит псу на задние лапы. Она будет приучать его слушаться ее команд. Со временем он научится повиноваться.
Джед выпустил Санни на волю – побегать, а сам продолжал наставлять Холли. По его словам, у бывших хозяев Санни было двое детей, они любили играть со щенком, но никто особенно не занимался его воспитанием. В следующее воскресенье ей следует привезти собаку в питомник на первое занятие по программе тренировки.
– Учиться следует не только вашей собаке, но и вам самой, – объяснял Джед. – Вы должны знать, что надо делать, как поступать в той или иной ситуации. Только после усиленных тренировок Санни начнет понимать, чего вы от него хотите.
Он показал Холли, как пользоваться железным ошейником. «Удавка» не понравилась Холли, в душе она понадеялась, что ей не придется прибегать к ее помощи. Кому захочется, чтобы его время от времени душили! – подумала Холли, но благоразумно промолчала. Она купит Санни самый обычный кожаный ошейник.
Джед расстелил на дне клетки одеяло, к которому привык Санни, и велел тому прыгнуть сначала в салон машины, а затем и в клетку. Санни без звука повиновался.
– Смотрите, он уже внутри! Вот уж не думала, что этот номер пройдет так гладко, – удивилась Холли.
– Он устал бегать, а клетка, должно быть, показалась ему родной конурой. – С этими словами Джед захлопнул дверцу машины.
Холли с сомнением взглянула на Санни. Собака с довольным видом лежала на одеяле, свернувшись калачиком.
– Мне бы клетка родной никогда не показалась, – все же не удержалась Холли.
– Вы – человек, а Санни – собака, в этом вся разница. Клетка для него вполне подходящее жилье. Санни понял это после возвращения в питомник, хотя у прежних хозяев отвык от нее. Поймите, вокруг него столько сородичей, а клетка – это как бы его собственная территория. Клетка давала ему чувство покоя.
Как только Холли отъехала от питомника Гринхилла, Санни начал скулить.
– Не расстраивайся, Санни, – обратилась она к нему через плечо. – Тебе, конечно, жаль расставаться с Джедом, но у тебя будет новый дом, ничуть не хуже старого. И играть мы с тобой будем, вот увидишь.
Она миновала щит с рекламой будущего торгового комплекса, пересекла мостик через небольшой ручеек. Санни уже не скулил, а завывал. Стараясь не обращать внимания на жалобные звуки, Холли промчалась сквозь сосновую рощицу и проехала мимо извилистой аллеи, ведшей к дому Улисса Полка; когда-то у него была процветающая птицеферма, но он состарился, и она пришла в упадок. Санни выл уже не переставая, во всю силу своих легких. Холли повернула зеркало заднего обзора так, что ей стало видно заднее сиденье. Ее взор встретился с большими глазами Санни, жалобными, молящими. И тут Холли осенило: Санни не желает сидеть в клетке!
– Родная клетка! Чувство покоя! Как бы не так! – пробормотала она и при первой возможности съехала с шоссе на обочину.
Она хотела было выйти из машины, открыть заднюю дверцу, а затем и дверь клетки, но передумала. Джед оставил на шее собаки этот кошмарный ошейник-удавку, пристегнуть к нему поводок ничего не стоит, ну а что как Санни выскочит из машины прежде, чем она успеет его удержать? Вокруг по обеим сторонам дороги поля, за ними встает лес, Санни помчится туда, и поминай как звали. Лучше перегнуться через спинку водительского сиденья, перевернуть клетку и отодвинуть ее запор в закрытой машине.