Отомщенная душа
Шрифт:
Тем не менее, исследования продолжались.
В самой чистой своей форме антитело придало бы носителю кратковременный иммунитет к яду ликанов. Однако быстропроходящий. В течение нескольких часов жертвы погибали. Яд начинал «обучать» антитела человека атаковать свои собственные клетки, в результате чего организм сильно заболевал и, в конечном счете, умирал. Генерал Уэйд вводил какую-то суперсмесь, которая не только увеличивала человеческую силу, но и ускоряла производство антител.
Результат? Машина для мордобития ликанов. Солдат Алекси. Почти неразрушимый
Солдатам Алекси передавались многие ликанские черты: зубы, словно клыки, изменяющие цвет глаза, хотя Уэйд вводил биохимическое соединение, из-за которого глаза солдат превращались в золото вместо традиционного серебра. Люди с наибольшей естественной концентрацией антител, циркулирующих в телах, выдавали лучшие результаты: исключительная сила, скорость, ловкость и мозговая активность. Тем не менее, яд всё равно терял ряд своих преимуществ. Вероятно, из-за вакцины.
К сожалению, генерал Уэйд не интересовался спасением жизней. Его единственной задачей стало создание армии солдат, которая будет сражаться против врагов человечества, а это не только ликаны.
Айден вытянула ноги и откинула голову назад. Тело дёрнулось, когда мышцы начали расслабляться. Ничто не нарушило бы периметр территории, которую охраняли адские гули, она их никогда не видела, хотя они и жили в подземельях поместья. Кататоны, как их называли, яростно защищали своих братьев-демонов и жестоко карали и уничтожали нарушителей.
«Алекси не найдут меня».
«А что, если найдут?»
Боже, помоги ей, тогда она подвергнется самым жутким мучениям. Уйти в самоволку было серьёзным преступлением против Алекси, и из Айден сделают наглядный пример того, как поступать не следует.
***
Кейн смотрел на дом из зарослей деревьев через улицу. Мирный квартал, тихий пригород, населённый, в основном, молодыми семьями. Ароматы сосны смешивались с ароматом свежего мяса слабой прожарки.
Его глаза сосредоточились на доме с чёрными ставнями и открытыми жалюзи. Молодая пара сидела за столом на кухне. Мать тянулась через стол, кормя младенца на детском стульчике, её длинные каштановые волосы ниспадали через плечо и закрывали лицо.
Эта картина заставила желудок Кейна заурчать. Он следил за ними уже около часа.
Женщина поднялась из-за стола, и, взяв посуду, она сложила её в одну руку. Кончиками пальцев мягко протёрла лицо ребёнка и пощекотала под подбородком. Раздалось тихое хихиканье.
Кейн зажмурился. Он больше не мог ждать. Неутолимый голод снедал его и бушевал внутри, не находя облегчения.
Он бросился через улицу, осторожно держась в тени. Если бы фонарь на крыльце загорелся, он, возможно, не выбрал бы этот дом. Но темнота на переднем крыльце гарантировала незаметность.
Сейчас.
Он проскользнул через входную дверь и прокрался вдоль стен к столовой.
Смех ребёнка дразнил его.
Он, рыча, скривил губы, когда показался им на глаза.
Глаза отца с ужасом расширились.
— Господи Иисусе! — он потянулся за ножом для стейка, лежащим на столе.
Одним плавным движением руки Кейн полоснул мужчину по лицу, оставив там три зияющих царапины.
Человек схватился за щёку одной рукой и рассёк ножом воздух.
Ребёнок на детском стульчике закричал, из кухни раздался шум разбитой посуды.
Кейн потянулся к атаковавшему его отцу, крепко обхватил того за голову и впился зубами в шею.
— Нет! — Кейн вскочил с постели.
Капли пота стекали по вискам. Он дрожал. Липкую кожу подбородка что-то щекотало.
Он глянул вниз.
Кончик кинжала вонзился в кожу.
Кейн застыл.
Рукоятку ножа держала женщина, её глаза тёмно-серого цвета, цвета яростного, почти осязаемого шторма, пленяли его не хуже кинжала в руке.
Несмотря на клинок у горла, его дыхание замедлилось, сердце успокоилось. «Как прекрасно». Кейн медленно опустился на подушку, пока женщина крепко держалась за рукоять.
С ни разу не дрогнувшей рукой она показалась ему равнодушной — всё равно облегчение после пережитого им кошмара во сне. Она не произнесла ни слова, пока опускала оружие и отступала обратно к кушетке рядом с ним.
Кейн хотел понаблюдать за ней подольше. Хотел изучить каждую невозмутимую черточку её лица.
Но не успел, погрузившись в сон.
Глава 4
Эмблема отряда Алекси сверкнула золотом на эполетах чёрной кожаной куртки Джексона Уэйда. Седая, идеально уложенная шевелюра без единого выбивающегося из прически волоска, пятичасовая свежая щетина, покрывающая щёки и подбородок. Его пальцы в перчатках проследили глубокие борозды на снегу — следы от покрышек.
— Они ушли прошлой ночью. Свежий снег покрыл большую часть следов, сэр, — сказал Даниэль, младший солдат, который стоял за Уэйдом.
Уэйд поднялся и ударил его тыльной стороной ладони по лицу, голова парня дёрнулась в сторону.
Даниэль, которому было не больше девятнадцати, коснулся щеки, румянец замешательства выступил на лице.
— Да неужели, Шерлок.
Уэйд отступил от мальчика и прошёл через здание, где пыль и грязь покрывали пол. Тела разной стадии разложения засоряли каждый уголок первого этажа — полуразорванные трупы, разбросанные повсюду.