Оторва
Шрифт:
– Что?
– Да ты стал совсем другим, сколько мы с тобой не виделись?
– Месяца два, - вспомнил я.
– Что случилось за это время? Ты был такой болтун, а сейчас молчишь. Даже не рад встрече со мной, я к этому не привыкла.
Последние слова она произнесла капризным тоном, не допускающим даже мысли, что может кому-то не нравиться.
«Ага», - взбрыкнула шальная идея в моём потухшем мозгу.
«На это и ловят красоток. Когда к вам проявляешь внимание – вы играете
– Зайдём ко мне – расскажу.
Тут я вздохнул непритворно, она поняла это и теперь была просто обязана удовлетворить вспыхнувшее любопытство, как любая женщина.
– О, да у тебя ремонт! – остановилась она на пороге комнаты моей квартиры, в которой стены приятно пахли свежей побелкой, а мебель была сдвинута на середину.
Впрочем, пол уже был чисто вымыт, хоть и не перекрашен пока, мебель выдвинута аккуратно, так что в уменьшенном объёме комната выглядела даже уютней.
Бюракан, главное действующее лицо моей жизни, был немедленно водружён на стол, и началась беседа.
Людмила восприняла мою одиссею с захватывающим интересом.
Конечно, я не был с ней настолько откровенен, как с Фаукатом, мужчины, выговариваясь перед женщинами, никогда не забывают о собственной гордости. Но она что-то дополнила и поняла цепким интуитивным умом и впечатлилась, что перед ней несправедливо обиженный человек, беззащитный и добрый. К тому же умный и симпатичный мужчина, которого впору пожалеть не только состраданием, а утешить с применением всего арсенала имеющихся средств.
Конечно, я не отказался от ответной реакции, когда она встала на моём пути, (я зачем-то сходил на кухню), и прижала к себе с материнской нежностью, быстро перешедшей у нас в нежности сексуальные.
Но взял я её с какой-то трезвой рассудочностью, словно осуществлял процедуру заказного коитуса для медицинских целей.
Её влагалище оказалось удивительно неглубоким, так что при каждом движении в полчлена доставал я до матки и, видимо, поэтому показалось широким. Кстати, этот признак, который мог оказаться великолепным для толстого, но короткого органа, неожиданно больно опечалил меня. Размер имеет значение.
«Где теперь смогу я найти такую чудную игрушку для своего дружка, какая есть у Ларисы».
Людмила почувствовала, что не воспламенит меня затуманенной страстью, поэтому прекратила попытки довести до оргазма себя.
Однако, поскольку была умной и доброй, то не посчитала меня за сволочь, хотя подобная реакция в таких ситуациях возникает нередко у красивых женщин.
Она поднялась с тахты и тут, на тумбочке заметила фотоальбом. Среди множества фотографий она безошибочно выбрала одиночный снимок Ларисы в прелестном
– О, тебе такую больше не найти! Это не девушка, это чудо!
Это совпадало с моим настроением, и я раздражённо прервал её:
– Прекрати! На ней свет клином не сошёлся.
– Вадик! Я девять лет работаю в школе, но таких красоток с умным взглядом не видела!
– С развратным взглядом!
– С влекущим, чудик! Ой, я бы сама расцеловала её.
– Ты что, бисексуалка?
– Да что ты! – расхохоталась она.
– Нам учителям не положено, разом с работы вылетишь!
Она всмотрелась ещё раз в фотографию:
– Если честно, с этой бы согрешила.
Я выхватил фотографию из альбома:
– Порву и выброшу.
Людмила ловким кошачьим движением перехватила её назад:
– Не смей! Потом будешь жалеть. Закажи лучше с неё портрет и повесь на стенку в обновлённой квартире. Это история твоей жизни, причём самый лучший её период.
– Ладно, ладно, - прошёл мой импульсивный порыв, - ты хороший педагог, быстро просветила даже взрослого мужика.
– Ну, давай по кофе, и я пошла.
Мне нравилось беседовать с этой обаятельной и продвинутой дамой, хоть и взбаламошной, как все красавицы.
– Что снова замуж не выходишь?
– Женихов нет.
– Не верю, с твоими-то данными.
– Было за два года три любовника, и ни с одним не вышло по серьёзному.
– Сбежали?
– Что ты, все предложения делали. Сама ломалась. И что интересно, мужики-то все женились, и жёны у всех, не поверишь, лучше меня: молодые, без детей и с обеспеченными родителями.
– Все ищут лучше, чем имели.
– Мужики находят, а нам не заказано, дура я с претензиями!
– Ну ладно, ещё не вечер.
– Да ну вас! – отмахнулась Людмила, - меня недавно в институт пригласили, пока на полставки, так увлеклась новой работой!
– Расскажи.
– Ты, ведь, физик?
– Электронщик.
– Ещё лучше, ты Геру Ломакина знаешь?
– Знаю, кандидат наук, - вздохнул я. – А моложе меня лет на шесть.
– О, он как проклятый работает! Слышал об эффекте Кирлиана?
– Конечно, это суют палец в поле высокой частоты, и кругом него свечение. Говорят, по форме свечения можно определить, чем болен человек.
– Гера пошёл дальше. Он соорудил установку, в которой человека всего протаскивают сквозь поле, ну как на томографе. Картинка получается гораздо информативнее, чем с пальцем.
Видно всю ауру человека, а аура – это душа.
– Так, тебя, как биолога, пригласили душу читать?