Оторвавшись от Земли
Шрифт:
– Меня крутит. И достаточно быстро.
«Похоже, действительно сильно, – с тревогой подумал Макс. – Если говорит короткими предложениями. При сильном вращении трудно сосредоточиться, чтобы говорить длинными связанными фразами. Проблема?!»
– Звездолёт, вы слышите?
– Да, понятно. Ал, можешь оценить вращение? Частоту и ось?
Ал ответил не сразу. Похоже, он пытался оценить ситуацию. Максу показалось это хорошим признаком: с одной стороны у Ала было достаточно времени проанализировать своё положение. С другой, похоже, он взял себя в руки и полностью контролировал, потому что ответ пришёл без слишком длительной задержки.
– Меня крутит быстро. Часто меняется картина. То планета закрывает весь обзор. То полная чернота космоса и её нет. Думаю, что примерно два или три оборота в минуту. Могу ошибиться.
– А ось где? «Сможешь определиться?» – спросил Макс.
– Кажется проходит примерно через пояс. Или в районе груди. Поперёк. Как-будто я на турнике. Но не совсем. Немного наискосок. Трудно точно сказать. Но точно турник и точно косой. – уверенным голосом закончил Ал.
«Проблема, – подумал Макс. – Сколько он ещё продержится на этой «центрифуге», пока не отключится?»
– Ал, меня ты, конечно, не видишь?
– Рад бы. Кажется, стал бы счастливее, если бы увидел.
«Не теряет чувство юмора, отлично», – этот ответ Ала Макса полностью устроил. И вселил некий оптимизм в его отношении.
– Ладно, Ал, возьму это на себя. Сейчас я попробую тебя отследить по маяку. Надеюсь, он у тебя не отключился? – Макс имел ввиду аварийный маячок, встроенный в скафандр.
– Индикатор горит. Светит в левый глаз. Как обычно.
– Шутишь? Это хорошо, – Макс включил сканер на диапазон радиоволн аварийного маяка. – И правильно. Давай так и дальше, пока я что-нибудь не придумаю.
– А что тут придумаешь? – с сомнением и, как показалось Максу, с небольшой степенью отчаяния спросил Ал.
Макс подождал, пока сканер не показал точное направление на место, где должен был находиться скафандр с маяком, и только после этого произнёс:
– Хорошие новости. Ты немного правее меня и чуть выше. Имею ввиду относительно моей плоскости вращения. А я как раз кручусь вправо. Только не быстро. Надо подождать примерно секунд двадцать, и я должен увидеть тебя на краешке стекла моего шлема.
– А дальше?
– Потом будем пытаться как-то стабилизироваться относительно друг друга. Я сам почти не вращаюсь, значит используем меня как основу для торможения твоего вращения.
– Для этого надо ухватиться друг за друга. Ты до меня дотянешься?
– Не знаю пока, Ал, – ответил Макс. – Подождём, немного осталось до конца моего доворота к тебе. Во всяком случае вижу много новых обломков нашего челнока. Тех, которых не видел сразу после разрушения. Тогда и полюбуюсь, как ты на «турнике» крутишься.
– Если не дотянешься, что тогда? – Голос у Ала стал серьёзнее. Шутливая интонация уступила место тревожной сосредоточенности. Максу это показалось не очень хорошим признаком.
– Метну в тебя каким-нибудь обломком. Покрупнее. Чтобы остановить или притормозить вращение. Рассчитаю так, чтобы попасть в пятку или затылок. Как, подходит? Что выбираешь? – Макс продолжал шутить в надежде, что его товарищ подхватит эту манеру общения. Чувство юмора в такой ситуации должно вытеснить лучше других способов тревогу за своё положение. Это позволило бы вернуть оптимизм насколько это вообще возможно было бы в такой ситуации и хотя бы на время тревожное состояние уйдёт на второй план и не перерастёт в панику. Но, похоже, Ал отнёсся к этому предложению слишком серьёзно. Или Максу так показалось:
– Меня крутит как-бы лицом к тебе. В затылок это вдогонку. Только ускоришь меня.
– А как ты рассчитал своё вращение? Почему думаешь, что вращаешься лицом в мою сторону?
– До развала челнока я сидел в кресле справа от тебя. По ходу нашей траектории. На диск планеты меня крутит вперёд лицом, а не затылком. Ты к планете чуть ближе. Значит, по отношению к тебе я как к планете.
«Рассуждает логично и здраво, – с оптимизмом подумал Макс. – Значит, всё в порядке пока. Однако, не хотел бы я сейчас быть на его месте. Хорошо, меня так не закрутило». В правой части стекла шлема появилась слишком крупная, как можно было вначале подумать, часть разрушенного челнока, если сравнивать её с другими. Заметно было её вращение вокруг своей оси. Макс начал пристально вглядываться. Сканер, настроенный на аварийный маяк скафандра напарника, указывал точное направление на этот объект.
– Ал, кажется, вижу тебя краешком глаза. Ты тоже остался в кресле пристёгнутый?
– Да, я в кресле, – отозвался Ал. – Пристёгнут, как был, так и остался. Ну что там с нашим контактом? Дотянешься до меня?
– Похоже, что нет, – Максу было неприятно сообщать плохую новость товарищу, но обманывать в такой ситуации не было смысла. Очень быстро этот спасительный обман откроется.
– Что теперь?
Макс пока не знал, что делать дальше. Нужно было срочно что-то придумывать. Казалось, голова перестала работать. Ни одной спасительной мысли. Он снова посмотрел на своего товарища. Вращение Ала действительно смахивало на некоторую импровизированную центрифугу и рано или поздно должно было вызвать ухудшение самочувствия космонавта. А в дальнейшем потерю контроля над своими ощущениями и, как следствие, спустя ещё какое-то время, сознания.
Включилась связь звездолёта. Она показалась чуть ли не спасательным средством:
– Любые подручные средства, любые обломки, которые в пределах досягаемости, нужно попробовать использовать. Мы почти закончили расчёты. Но лучше вас попробовать вытащить сразу двоих. Поодиночке вероятность успеха гораздо меньше. Попробуйте придумать как вам приблизиться друг к другу и связаться в одно целое. Или хотя бы находиться рядом. Чтобы один мог бы помочь другому на тот случай, если нам удастся зацепить только одного из двоих.
Экипаж звездолёта попытался смягчить свой вердикт для попавших в беду. Но оба космонавта из этого сообщения поняли, что если у Макса и была возможность спастись благодаря относительной свободе действия даже в такой отчаянной ситуации, то Ал никак не мог контролировать своими ощущениями даже то небольшое пространство вокруг себя. И если, как предполагали космонавты, их попытаются вытащить с помощью физического контакта со спасательными фалами, то за них нужно было бы ещё как-то зацепиться и закрепиться. Макс, возможно, и смог бы это сделать при условии относительно него небольшой скорости фалов. Но Ал при таком быстром вращении вряд ли мог расчётливо и хладнокровно осуществить то же самое. Слишком быстро перед его взором менялись картины, чтобы он мог более-менее осознанно рассмотреть около себя даже спасательные круги в виде аварийных фалов. А уж попытаться ухватиться и зафиксироваться на них и вовсе представлялось фантастической задачей.