Отпуск без задержания
Шрифт:
Певица развернула свою аппаратуру, и мы устроили настоящий концерт в моей маленькой квартире на втором этаже старого дома. Мы по очереди пели в микрофон, Вера прекрасно двигалась под музыку, в перерывах мы курили в открытое окно, вглядываясь в темные контуры горы Бештау вдали. Там у окна я впервые поцеловал Веру. Она ответила мне долгим поцелуем. Я запустил руку в вырез блузки и оценил форму ее груди. Несмотря на худобу, пропорции у
Вера осталась у меня на ночь. После этой ночи, я сдал билеты на Москву, позвонил своей подруге и предупредил ее, что отложил свой приезд на неделю, потому что встретил другую женщину. Я решил не врать, а сказать ей все, как есть. Веру я перевез из квартиры, которую она снимала, в свое новое жилье. На следующий день мы пошли на рынок и купили постельное белье, нормальные подушки на кровать и сушилку для белья. С этого началась наша с ней совместная жизнь. Мы сдали наши билеты и остались еще на неделю. Трижды в день мы ходили к источнику, все остальное время, проводя в постели. Соседей, вероятно, бесили наши страстные крики, которые они были вынуждены слушать чуть ли не круглые сутки. Соседка из квартиры напротив не выдержала и ушла от мужа. У меня было ощущение вернувшейся мне молодости, и даже в лучшие свои годы я не был так счастлив. Возможно, мы слишком много пили коньяка. Мы не влюбились, мы вцепились друг в друга, как два начинающих фигуриста на скользком льду.
Подвернутая на свадьбе нога обернулась врожденной патологией. В начале февраля Вера пережила плановую операцию по замене сустава и в марте мы уже вернулись в Ессентуки, чтобы постепенно расхаживать на костылях ее прооперированную ногу.
Мы были в Ессентуках и перед операцией, под самый Новый год, чтобы встретить вдвоем этот праздник в атмосфере курорта и подготовиться психологически к предстоящей операции. Мне повезло получить комиссионные с двух сделок в агентстве недвижимости, которые я закрыл перед самым Новым годом, и эти деньги позволили нам провести праздники беспечно, не думая слишком серьезно о том, что будет завтра, через месяц, через год. Мы купили на рынке елку, еды, напитков. Нам даже хватило денег на то, чтобы приобрести небольшой холодильник. Мы постепенно обживались в нашей уютной квартире.
Когда мы ехали с рынка с покупками, в маршрутку вошел человек, в котором я узнал того одноглазого разбойника, который назначал мне «стрелку» в парке, чтобы «перетереть» о планах по возврату Серегиных прав на недвижимость. Передавая мелочь за проезд, он случайно обронил несколько монет, и водитель маршрутки на весь автобус обругал его за неловкость. Человек, которого я принимал за члена преступного сообщества, проглотил это унижение, не сказав в свое оправдание ни слова. Сказочные образы минувшего лета, его герои и героини с приходом зимы померкли, софиты моего воспаленного сознания больше их не подсвечивали, и я увидел их в истинном свете.
Ходили мы мало, из-за боли в ноге Вере приходилось часто останавливаться и мы присаживались на скамейках в парке, пережидая приступ. Необходимость в операции становилась все более очевидной. Кроме того, я тоже чувствовал себя неважно. Ко мне вернулись мучительные желудочные приступы, не дававшие мне уснуть по ночам. Сделанные по возвращению анализы показали, что я пережил на ногах язву, оставившую после себя след в виде грубого рубца.
Мы съездили на кладбище к моей маме. Вера боялась этой поездки, но выглянуло солнце, и для нее это было знаком того, что мама нас встретила с радостью.
– Приехал с чужой теткой! – смеялась Вера.
С Верой у меня началась совсем другая жизнь, она не была безоблачной, и даже ее операция стоила ей немало сил, но все эти трудности поразительно легко переживались, потому что мы постоянно были вместе и поддерживали друг друга каждый час, каждую минуту.
Послеоперационный период, которого Вера боялась больше всего, прошел на удивление легко. Мы почти на месяц уехали в Ессентуки, где Вера ходила на костылях столько, сколько ей позволяли силы. Я видел, как много энергии она вкладывала в свое восстановление и как быстро ей возвращалась былая подвижность и уверенность в движениях. Психологически она была на таком подъеме, что я едва поспевал за ней, и уже на третьей неделе она на костылях залезла на самую высокую точку в Кисловодском парке. В память о нашей первой встрече, мы пригласили знакомую певичку и вновь устроили концерт в нашей квартире. Мы так пели и танцевали, что от шума сотрясался весь старый дом и все его привидения. Вера отставила костыли и танцевала вместе с нами, и это были уже уверенные в собственной красоте движения женщины, любящей жизнь и учившей меня своим примером любить ее тоже.
Конец ознакомительного фрагмента.