Отпуск Бога
Шрифт:
– Чем же от меня пахло? – спросил Густав, отобрав свой телефон у Великой Красной.
– Женщиной, - ответила Офис, - Последний раз вы были настолько близки, чтобы начать нелепые движения, что я удивилась, когда вы остановились.
– У этих нелепых движений есть название, и ты его знаешь, - сказал Густав.
– Менее нелепыми они от этого не становятся, - сказала Офис, доставая пакет с пряниками, - Будешь? – предложила она Великой Красной.
– И ты ещё спрашиваешь? – улыбнулась Апокалиптика, протянув руку к пакету.
–
– Терпи, - хором ответили те.
– А вот вы мне мешаете смотреть кино, - сказал парень, открывая ноутбук, на экране которого крутилась заставка с пентаграммой, выложенной из трупов.
– Я, запрещаю тебе работать, - произнесла Офис, попытавшись закрыть ноутбук.
– Это не работа, это предосторожность. Ветер шепчет тревожные вести.
– Что такое? – спросила Великая Красная, жуя пряник.
– Грядёт буря. Вон, смотри, плюс двадцать градусов, гроза и шквалистый ветер завтра, - открыв сайт метеослужбы, проговорил Густав, тыкая в экран.
– И всё? – переспросила Великая Красная, - Исправь, - прошептала она.
– Лень, - ответил ей Густав, - И забудьте про меня часа на четыре, пока мы не приедем в Киото.
Спустя пять часов.
– Сазекс-отель? Это… - проговорил Густав, покосившись на своего соседа по комнате, - Саджи, будь добр, закрой уши.
– Чего это я должен их закрывать? – возмутился демон-член студсовета.
– Ну ОК, - пожал плечами Густав, - Das ist Unsinn! Heilige Scheisse, die Eigent"umer haben keine Phantasie (Это бред! Срань господня, у владельца совсем нет фантазии – гугл.).
Посмеявшись над попытками Саджи Генширо притвориться, что он ничего не понял, Густав продолжил распаковывать вещи. Впереди его ждал долгий и трудный день в компании двух его названных сестёр, Муруямы, Катасе и Миоко.
На следующий день, обеденный зал гостиницы.
– Я, авторитетно заявляю, что дома кормят лучше, - заявила Офис, сидя за столом и не спеша ужиная.
– Офелия-сан, это же высококлассный ресторан, - удивилась Муруяма.
– Мы живём с Густавом, - указала на парня Великая Красная, - А он знает толк в хорошей кухне.
– Вы его пирожные едите в «Вавилоне», - сказала Офис в ответ на недоверчивые взгляды кендоисток.
– Чего?! – удивлённо воскликнули Муруяма, Катасе и несколько парней и девушек поблизости.
– Scheisse (дерьмо), - буркнул Густав, - Шарик, тебя кто просил?
– Ты слишком серьёзная, вот поэтому у тебя нет парня, Россвайс-сан. Тебе нужно научиться расслабляться, - пошутил Азазель в ответ на замечание валькирии о ненадлежащем исполнении своих обязанностей.
– Это здесь ни при чём! У меня нет парня потому… потому… - начала всхлипывать Россвайс.
– Винтерфелл-сенсей, не слушайте этого бабника, - постарался переключить внимание класса и избежать ненужных расспросов Густав.
– Бабника? – удивлённо
– У него на лице написано, что он бабник-неудачник. Держу пари, что ему не везёт с противоположным полом из-за того, что он носит женские трусы на голове.
– Мольтке-кун, немедленно извинись перед учителем! – мгновенно посерьёзнев, сказала Россвайс.
– Вы сами посмотрите, у него след от резинки трусов на лбу, - сказал Густав, незаметно махнув рукой под столом.
– А ведь правда, - проговорила сидевшая ближе всех к Азазелю Миоко, - Кружевные…
– Это всё ложь! – воскликнул Азазель, пытаясь разглядеть свой лоб в своём отражении на ложке.
– На воре и шапка горит, правда девчат? – спросил Густав у Муруямы и Катасе, которые осуждающе смотрели на Азазеля.
– Мы были о вас лучшего мнения, Азазель-сенсей, - проговорила Муруяма.
А вот у Иссея взгляд был совсем не осуждающий, а скорее сочувствующий. И в нём читалось понимание тех чувств, которые может испытывать извращенец, которого застукали.
– Так что не вам учить Винтерфелл-сенсей, Азазель-сан, - поучительно сказал Густав.
– Россвайс-сенсей, не обращайте внимания на этого извращенца! – выкрикнула одна из учениц.
– Да, вы очень красивы и умны, парни недостойны вас! – хором выкрикнули несколько девушек.
– Ты ведь специально, да? – спросила Великая Красная.
– Пусть не строит из себя невесть что, - игнорируя начавшийся хаос и оправдывающегося Азазеля, сказал Густав, вернувшись к еде, - «Хоть я и уверен, что им подотрут память, но эстетическое удовольствие я себе доставил», - подумал он.
– Он тебе этого не простит, - произнесла Офис.
– Да пофиг, его проблемы, - махнул ложкой Густав.
На следующий день Густав оставил свою группу наедине с магазином одежды, а сам решил пройтись самому по местным достопримечательностям. И во время своей прогулки он наткнулся на знаменитый мост Тогетсукоё, скрытый странным молочным туманом.
– Потерянное Измерение, - пробормотал Густав, поводив рукой по туману, который скрыл от его взгляда демонов и одного из его сыновей, - Надо же, а Офис про это ничего не говорила. Кто-то решил проявить самостоятельность? Надо посмотреть, и это работа для девочки-волшебницы Эллохим-чан!
Посмотрев по сторонам, он превратился в маленькую беловолосую девочку десяти лет, на которой было надето голубое платье с белыми единорогами и красными кедами. Осмотревшись и довольно кивнув, он смело шагнул в туман, и, пройдя два шага, увидел точную реплику древнего моста и прилегающих к нему улиц. Но вот происходящее на мосту было куда интереснее.
– Сенсей, Куно говорила, что один из стражей Ясаки упоминал странный туман, который появился перед её исчезновением, - воскликнул Иссей, с опаской посматривая на группу монстров, появившихся перед членами Оккультного Клуба.