Отпуск в Италии
Шрифт:
— Ты не обязан идти со мной. Я прекрасно справлюсь сама.
— Не будь смешной.
Он взял ее чемодан и сумку. Дождь прекратился несколько минут назад, и в воздухе пахло мокрым бетоном, нагретым солнцем. Отныне этот запах всегда будет напоминать Мэйзи о самом горестном моменте ее жизни.
Когда багаж был сдан, Блейн настоял, что угостит Мэйзи кофе. Она не могла понять, какие чувства Блейн скрывает под бесстрастной маской, в которую превратилось его лицо. Но это помогало ей оставаться сильной, и это было главным. Если бы он начал убеждать ее
И затем пришло время пройти на посадку. Он шел с нею до двери и там передал ей пакет Лилианы. Мэйзи била дрожь, с которой она не могла справиться, но оцепенение мыслей позволило ей спокойно произнести:
— Я буду скучать без тебя. Береги себя.
И она вручила ему небольшой плоский пакет, завернутый в бумагу.
— Что это?
— Просто сувенир в благодарность за то, что ты так заботился обо мне. — Удалось! Удалось сказать и не разреветься! Осталось продержаться всего несколько секунд. — Только не открывай сейчас.
— Спасибо. — Его голос прозвучал хрипло. — В этом не было необходимости, но спасибо.
— До свидания.
Она поцеловала его в щеку и отшатнулась. Если бы она обняла его, ее пришлось бы силой оттаскивать от Блейна.
Наверное, он понял ее состояние, потому что не пытался ни поцеловать, ни обнять ее. Они секунду смотрели друг на друга, а потом она повернулась и пошла по коридору.
Перед поворотом она оглянулась и увидела, что он стоит и смотрит ей вслед. Пакет он держал, будто раненую птичку.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
До того самого мгновения, когда самолет поднялся в воздух, Мэйзи надеялась на чудо. Вдруг Блейн окажется в самолете и скажет, что в последний момент купил билет, потому что наконец-то понял, что не может жить без нее? Или что по радио будет передано сообщение:
— Мэйзи Берне, ты согласна выйти замуж за Блейна Морозини?
Конечно, ничего подобного не произойдет, грустно думала Мэйзи, пока самолет пробивал толщу облаков. Потому что жизнь — это реальность, а не сказка, не кинофильм и не роман, где обязательно будет счастливый конец.
Тень улыбки коснулась ее губ. Нет, на самом деле хорошо, что она будет жить одна. О, как она хотела бы приехать не к Сью, а в свой собственный дом! Дом, где она могла бы тайком зализывать раны и быть столь несчастной, какой должна была быть.
Сью встретила ее в аэропорту. Мэйзи было странно снова стоять на земле Англии. Нет, не странно. Ужасно. Она чувствовала себя так, будто была вырвана из своего настоящего дома и перенесена в незнакомое место.
— Ну и как тебе Италия? Понравилась? Только не говори, что ты встретила итальянского красавца и скоро родишь ребенка!
— Нет, настолько мне не повезло. Несмотря на все попытки говорить легко и непринужденно, голос Мэйзи дрогнул, и в следующий момент она разрыдалась.
— О, дорогая, что случилось? Не плачь.
Сью крепко обняла ее, не обращая внимания на любопытных прохожих.
— Я… не могу…
— Пойдем. — Сью подняла чемодан, оставив Мэйзи сумку и пакет, который дала Лилиана и в который Мэйзи даже не заглянула. Она знала, что жизнь закончена, и за время полета ни разу не подумала о еде. — Мы поедем ко мне, и ты сможешь принять долгую горячую ванну. Я достану чего-нибудь поесть, и ты мне все расскажешь.
Мэйзи не успела оглянуться, как оказалась в шикарной машине подруги. Когда они приехали в Кенсингтон и остановились возле дома Сью, та внесла вещи Мэйзи в свободную спальню, пустила воду в ванну и добавила ароматического масла.
Мэйзи провела в ванне много времени, главным образом потому, что боялась рассказывать о своих печалях. Но когда она облачилась в старый купальный халат Сью — халат, который был новее и, конечно, лучше любого халата Мэйзи, — и они начали есть, она почувствовала, что может наконец сбросить с себя груз воспоминаний. Впрочем, не весь. Она не могла ни с кем поделиться тем, что Блейн рассказал ей о своей жизни с Франческой. Но, говоря о своих чувствах, Мэйзи не сдерживалась.
Сью долго молчала и потом подвела итог:
— Мерзавец. Он должен был понять, что ты не похожа ни на одну из его женщин.
Мэйзи заморгала. Утаив многое, она, возможно, выставила Блейна в плохом свете.
— Это не его вина, — попыталась она оправдать его. — Просто он не хочет обязательств после смерти жены, болевшей много лет.
Сью фыркнула.
— Мэйзи, не становись опять всепрощающей. Будь сердитой.
— Что?
— С того дня, когда ушел твой отец, ты находишь ему оправдания. А заодно и тому, как твоя мать ведет себя. Ты никогда не сердилась и говорила, что все это к лучшему. Да взять хоть Джефа. — Сью сделала паузу, чтобы вздохнуть, и покачала головой. — Многие женщины, оказавшись в твоем положении, исцарапали бы его машину или выбросили половину его записей, когда никто не смотрит. Или нарисовали бы что-нибудь неприличное на тротуаре перед его домом.
Мэйзи поглядела на Сью с восхищением.
— Я никогда ни о чем таком не думала, — призналась она.
— Я знаю. Но в этом-то все и дело. Ты слишком хорошая. И ты беспокоишься даже о том, как та собачка, Гарольд, будет жить без тебя.
— Хэмфри.
— Ну, Хэмфри. Ты должна позаботиться о себе. Неужели не понимаешь?
— Я забочусь о себе. Поэтому-то и собираюсь поехать в Йоркшир, чтобы начать совсем новую жизнь. А маме я уже сказала все, что думаю о ней. Не забывай об этом.
— Хотелось бы считать это только началом. — Сью посмотрела на нее с отчаянием. — Мэйзи, обещай мне одну вещь, хорошо? Если приедет дяди Джеки и будет притворяться, будто у него было время поразмыслить, а потом предложит тебе возвратиться с ним в Италию, чтобы посмотреть, как пойдут дела, ты велишь ему убираться прочь. Если бы ты была ему нужна, то он не дал бы тебе уехать. Согласна? — Мэйзи кивнула. — Он все время играл с тобой. А когда узнал, что ты… ну, в общем, знаешь…
— Девственница?