Шрифт:
Мотель представлял собой роскошное П-образное строение, образуемое тремя двухэтажными зданиями из красного дерева, алюминия и стекла, вдоль второго этажа которых тянулся сплошной балкон, открывавшийся на огромный плавательный бассейн. Чарлз и Лайза Ханнафорд прибыли из аэропорта в час дня на такси. Отдыхающие стояли группами вокруг бассейна или нежились в пляжных креслах в тепле январского солнца. Они были одеты в шорты, сарафаны или купальные костюмы. До Ханнафордов доносились смех, обрывки оживленных разговоров.
Это был курорт во Флориде, и Чарлз уже
Они собирались провести здесь неделю. Может быть, завтра он попробует себя в гольфе, или, возможно, Лайза захочет выйти с ним на лодке в море порыбачить на глубине.
Лайза взяла его за руку.
— Здесь прекрасно, Чарлз, да? — сказала она, улыбаясь.
— Да, приятно. — Он никогда не переставал изумляться ее красоте. Ей было тридцать два теперь, и они были женаты восемь лет. Это произошло десять лет спустя после смерти его первой жены; он сам воспитал двух сыновей до того, как женился на Лайзе. Будучи старше на двадцать лет, он остро ощущал ее свежесть, живость и удивительную привлекательность.
В своей комнате они переоделись в купальные костюмы, и он поцеловал ее.
— Ты опять права, — сказал он. — Я рад, что мы сюда приехали.
Это была ее идея взять отпуск. Он был владельцем фирмы по продаже недвижимости, крупной фирмы, и напряженно работал. Но в последнее время несколько крупных сделок сорвалось и некоторые мелкие тоже туго продвигались. Он приходил домой усталым и раздражительным. С каждым годом вокруг него возникало все больше конкурентов, и каждый день был сражением.
На его чувствах к Лайзе, однако, это не отражалось. Изумление и очарованность все равно были здесь, в нем. Вечером, когда они оставались одни в своей комнате, он смотрел, как она расчесывает свои длинные черные волосы, и сознавал, что она была сокровищем его жизни.
Но напряжение стало сказываться на нем. Многие вечера он просиживал в офисе до полуночи. Он слишком много курил, пил слишком много мартини и очень располнел.
Перевес мнений против его женитьбы был подавляющим с самого начала. Некоторые из лучших друзей предостерегали его против того, чтобы жениться на ней. Все они, конечно, были тактичны. «Не следует жениться на девушке с ее репутацией, Чарли», — говорили они. Никто не называл вещи своими именами, не наклеивал ярлыков.
Проезжая по мосту по дороге домой в один из дождливых вечеров, он увидел, как она забралась на перила, готовая прыгнуть в темную воду. Ей было тогда двадцать четыре года, и она уже настолько была полна ощущением пустоты своего существования, что не хотела жить.
Но Чарлз Ханнафорд увидел что-то в этой девушке; он отчаянно старался внушить ей, что она была достойным человеческим существом, и предложил выйти за него замуж. После длительных уговоров он сумел убедить ее, что очень одинок и что она действительно осветит его дом.
Хороший дом, узкий круг друзей (некоторые не приняли ее) и уютное ощущение надежности истинной любви Чарлза Ханнафорда вернули ее к активной жизни. Позади у них было восемь хороших лет, и ему казалось, что сейчас она еще красивее, чем прежде.
Лайза видела, под каким грузом забот он жил последние месяцы. Его подавленное состояние имело под собой серьезную почву. Грозный призрак разорения маячил перед ним. Казалось безумием оставлять дела в плохом состоянии ради развлечения. Но теперь он был рад, что они взяли отпуск. Оптимизм Лайзы каким-то образом передался и ему.
Неприятности начались практически сразу же, как они вышли из комнаты и направились к бассейну. С узкого балкона, окаймлявшего второй этаж мотеля, светловолосый гигант атлетического сложения крикнул: «Лайза, голубка!» — и тут же прыгнул в бассейн. В эти несколько секунд Чарлз увидел, что на лице Лайзы мелькнуло выражение страха.
— Что-нибудь не в порядке? — спросил он. — Ты белая, как простыня.
— Нет. Со мной все в порядке. Я была знакома с ним, Чарлз. Я жила некоторое время во Флориде, десять лет назад. Мы можем уехать, если хочешь, — добавила она выразительно. — Я думаю, так было бы лучше.
— Нет. Мы останемся. Мы ни от чего не убегаем, Лайза, — тихо сказал он.
Тот человек вылез из бассейна, вода стекала с него. Он был высокий, с выпуклыми мышцами, тяжелоатлет, прекрасно развитый физически мужчина. С длинными светлыми волосами и сильно загоревшим телом, он был похож на бога викингов.
Он подошел к Лайзе, как будто расстался с ней только вчера, и взял ее за руку повыше кисти.
— Лайза, голубка! Где ты пропадала? Я узнал тебя сразу же, увидел. — Он обращался к ней, но глазами оценивающе разглядывал Ханнафорда.
— Это мой муж, — быстро сказала она, и Чарлз отметил ее нервозность. — Мой муж, Чарлз Ханнафорд, — подчеркнуто повторила она и неуверенно добавила: — Боюсь, я не помню вашего имени.
Чарлзу передалось состояние жены. Он ощутил то же смятение. Подобный случай произошел впервые с тех пор, как они поженились. Ее прошлое выпрыгнуло из ниоткуда. Теперь уже этого избежать было нельзя. Светловолосый гигант, стоя перед ней, закрыл солнце. Его тень обволокла ее, как объятие зла.
Блондин стоял уверенно, руки на бедрах, широко расставив ноги.
— Естественно, ты забыла мое имя, — сказал он и улыбнулся. — Я Билл Ренни. Давно это было, и ты общалась со многими, когда жила здесь. Сигарета есть? — небрежно спросил он.
Чарлз протянул ему одну и поднес огонь.
Ренни откровенно разглядывал Лайзу. Потом его тонкие губы растянулись в многозначительной улыбке.
— Это было давно, но определенно здорово увидеть тебя опять. Ты выглядишь потрясающе, просто потрясающе. — Его глаза скользнули по ее фигуре. — Поправилась на пару фунтов с тех пор, как я видел тебя последний раз. Я помню тебя совсем тонюсенькой девчонкой. — Он простер руку в сторону Чарлза. — Вы счастливчик, — сказал он, — настоящий счастливчик.