Отпускаю прошлое
Шрифт:
– Не знаю..., - растерялся. Тягучая минута, и решается, - наверно, потому что... люблю.
Так просто?
Обомлела. И если перед этим еще смотрела с дерзостью и смелостью ему в лицо, то сейчас тотчас взор потупила в землю.
Так просто? Ответ на этот жуткий вопрос: "Люблю..."?
И я его люблю, а ему все равно...
Как и мне - то, что ты любишь меня, Сережа. Как и мне...
Только мне хватит ума, тебе это не сказать в лицо.
Хватит ума... солгать?
Или, просто, промолчать.
Не знаю, еще
Не знаю.
– Пошли обратно. Сделаем вид, что ничего не было. Что все... хорошо; а завтра, на трезвую голову, с утра поговорим. Идет?
Взгляд в глаза.
А кто из нас жестче? Он, Зоба, - со своей правдой, или я же - с приторной ложью и бессмысленной надеждой?
Наверно,... я.
Ампутировать пилочкой для ногтей больную конечность - что может быть более бесчеловечно?
Ведь лучше всё и сразу?
– Сережа, пойми, я не люблю тебя. И... как бы я не старалась, его из сердца не могу выбросить. И вряд ли есть толк... со мной всё это ждать, переживать. Да и я этого не хочу. Ты прости меня, что я такая тварь. Что все это говорю, делаю, да еще и в такой день. Я бы очень хотела быть тебе хорошей девушкой, возлюбленной, может, когда-то и женой. Но не могу...
Пожала растеряно плечами.
... закачала головой, виновато поджав губы.
– Это... из-за того, который там сидит?
Обмерла я. Так и есть - догадался...
Тяжелый вздох.
– Да неважно из-за кого это. Виновата во всем только я. И решение - моё.
– Может, тебе неважно..., - резкий разворот.
– Серега, - отдергиваю его за руку, не давая уйти.
– Ему все равно на меня. Плевать. Понимаешь? Моя любовь - чисто моя проблема. Как и твоя...
– осеклась на слове. Побелела я от ужаса осознания, что ляпнула такое...
Вдруг резко шаг ко мне ближе. Нагнулся ближе, выплевывая слова в лицо:
– Как и моя любовь - чисто моя проблема. Я не ослышался?
Обиженно прожевываю эмоции и несказанные слова, прячу очи от стыда.
– Я не это хотела сказать.
– Но сказала.
Несмело глаза в глаза.
– И долго ты еще мне собиралась голову морочить?
Тяжело вздыхаю, опускаю взгляд.
– Нет. Не думаю...
– Ты больная что ли?
Резко уставилась ему в лицо.
– Тебе, вообще, на всех пох*й?
– В смысле?
– опешила я.
– Хоть бы постыдилась своей этой... гребанной правды. Она хороша - но только в меру. Если ты - больная на всю голову, то попытайся хоть часть всего этого скрыть. Поди, кто-то и клюнет на тебя всерьез...
Вырвался из моей хватки, разворот - и пошагал прочь.
Быстрые шаги по лестнице - и скрылся в помещении.
Замерла я в нерешимости.
А вот оно как... больно правду и говорить?
Я думала, неприятно только ее слушать. А оказывается, - и с другой стороны медали... тоже слезы. Тоже горе.
Да еще и - самоотвращение...
***
Принять решение. Быстрые шаги за ним вдогонку.
Уже сидит за столом, наливает себе алкоголь в рюмку.
– Коля, поехали домой, - обмерла я, зажмурившись, от осознания того, что ляпнула, как оговорилась.
– Бл**ь...
– Ох**ть, она меня еще его именем называет, - вдруг заметал взгляды то на меня, то на Таню с Костей.
– И вы, уроды, наверняка, все знали. И про нее, больную, и про этого ее... козла.
– Серега, не устраивай концерт, - рявкнул Парфенов.
– А ты присаживайся, присаживайся, не стой - тянет меня за руку вниз.
– В ногах правды нет. Она вся на языке,... гребанная ты шл*ха...
– Босой, следи за языком, - не отступал Костя, а я лишь виновато молчу, потупив взгляд.
– Это я-то? Знаете что она мне там на улице заявляла? Ох**ли бы, если бы услышали...
– Прошу, ребята, потише, - вдруг вкрадчиво отозвался, прошептал официант.
– Да ты лучше той компании скажи, что ведет себя, словно в родном ауле.
– Серега, замолчи уже, прошу, - зарычала я, не сдержавшись... (боясь того, что все это может услышать Зоба).
– Да мне пох*й, и на них, и на тебя, и на всех, кто здесь собрался. Хочу - ору.
– Да ладно, что за крик - а драки нет?
– вдруг послышался за нашими спинами веселый... знакомый голос.
Замерла я, обреченно прикрыв веки.
– О, Костяныч! И ты здесь? Не здороваешься уже... забыл, загордился...
– Не выдумывай, - резко встал Парфенов и пожал протянутую руку.
– Просто, не видел.
– Ну да, ну да. Я вот тоже... Только ее вот и заметил.
Внезапно приблизился на последних словах прямо к моему уху (стоя со спины), дюжая доля алкоголя волной обдала меня от его дыхания.
– Видите, и даже она меня игнорит. Дожил... сплошное неуважение, нелюбовь. А раньше-то... сколько страсти, сколько пыла, как хотела меня, как бегала. Да, родная?
Замер вдруг. Уставился на ошарашенного Босого.
– Вот ты сидишь тут, орешь на нее. А мне она - сначала тачку разбила, потом - вовсе сердце раскромсала. И я молчу. Набухался - и тихонько, смирно молчу.
– Тогда почему мы тебя еще слышим?
– несмело шепчу.
Рассмеялся мой палач.
– Во-от, видишь, какая змеюка. Все жалит меня. А ведь я предупреждал, просил, умолял... Нет, взяла меня, использовала - и бросила.
– Это еще кто кого, - рычу, не оборачиваясь.
– Вы че, совсем ох**ли тут?
– вдруг возмущенно вскрикнул Сергей, резко взмахнув, разведя руки в стороны; выдвинулся из-за стола; нервически рассмеялся.
– Че ты вякнул?
– Не надо, Коль.
– Да че это, давай поговорим.
Резво срывается с места Босой.
Подрываюсь вмиг я и Костя.
– С*ка, ты че такой смелый?
Резко хватаю Николая за рукав, и тащу за собой.
– Вот и бегите, пока я вас не порешал.