Отпускающий грехи
Шрифт:
Спустя несколько дней Алекс привычно пошел в школу, но на насмешки своих одноклассников и злость миссис Уильямс он смотрел уже иначе.
Перед глазами вставал тот список и картины смерти учительницы и то, что от его глупой обиды могло все очень плохо закончится, заставили его поменять взгляд на многие вещи.
Алекс все также краснел и бледнел от шуток своих товарищей, а наставления миссис Уильямс вгоняли его в панику. Но он уже не воспринимал их слова слишком близко к сердцу.
О чем говорить, если Алекс в один день после уроков подождал пока все выйдут из кабинета, подошел к учительнице и искренне извинился за то, что сбежал с урока и за последующие события с участием матери. Ведь в произошедшем была всецело его вина.
Это было тяжелое решение, но он с честь его выполнил. Конечно, он чувствовал себя очень глупо и неуверенно, но появившийся внутренний стержень заставил его это сделать.
Миссис Уильямс внимательно выслушала мальчика, вздохнула, немного пожурила и простила. Правда под конец, заверила его, что в случае ошибок никаких послаблений не будет, после чего можно увидеть столь редкое зрелище. Несмело, но искренне улыбающегося мальчика.
Отсутствие кошмаров на протяжении нескольких дней настолько воодушевили Алекса, что он умудрился наладить разговор с несколькими одноклассниками и успокоить мать.
Та, с облегчением подумала, что пребывание дома определенно пошло ее ребенку на пользу.
Елена, приготовив завтрак, с облегчением села на стул. Утром она чувствовала себя полностью разбитой и готовила завтрак не сколько для себя, сколько для сына. Но с течением дня она просыпалась и к вечеру была наоборот полна сил.
Алекс же был ее полной противоположностью, вставая очень рано, уже в одиннадцать часов он чувствовал невероятную потребность ко сну.
Сейчас мать с умилением смотрела как ее сын с аппетитом поглощает кашу с тостами. Привычные уже темные круги под глазами рассосались, на щеки же вернулся румянец. Алекс за долгое время стал напоминать прежнего себя.
Как-то так получилось, что по утрам мать и сын не особо много разговаривали. Им нравилась это уютная, светлая тишина. Даже когда еще был старший мистер Берч, по утрам они обязательно собирались и именно молча пили чай и ели завтрак.
Это была их маленькая традиция.
Из-за бессонницы, у Алекса часто отсутствовал аппетит, вследствие чего женщина ничего не готовила, перекусывая на работе. На еду же она давала ему карманные деньги. Именно поэтому пацан часто ходил к Эдди где и покупал себе еду на обед. Благо у того можно было купить готовые обеды.
По телевизору крутили какие-то утренние мультики.
Мать специально включила их, так как знала, что Алекс не любит, когда она считает его ребенком.
Взглянув на нее с осуждением, чем вызвал легкий смешок, он переключил канал.
Светлая, легкая атмосфера, что за долгое время вернулась в их дом тут же была сметена холодными, пронизывающими вестями, доносящимися с экрана.
Камера немного дрожала и было видно, что снимает не профессионал. Правда это почти не мешало понимать, что происходило в прямом эфире.
Перед каким-то пошарканным зданием собралась небольшая толпа людей. Здесь были мужчины и женщины. Объединяло их всех одно. Они были далеко не из самых богатых слоев общества. Встречались как чернокожие, так и белокожие люди. Иногда латиносы.
Все они с огромным вниманием смотрели на стоявшего на грубо сколоченном помосте человека.
Он был одет в обычную, ничем не примечательную, одежду: синие, немного рваные на коленках, с потёртыми штанинами джинсы, и свободную серую рубашку, раскрывшуюся на груди. В руке же он держал обычный ломик, которым активно размахивал.
Длинные, волнистые черные волосы спускались до плеч. Аккуратные усы и бородка дополняли образ этакого хиппи.
Вот только любому, кто взглянул бы в его глаза, даже в голову бы не пришло отнести мужчину к этому мирному направлению.
В его глазах горели ум, непоколебимая воля, абсолютная уверенность в собственную правоте и… Многие бы называли это лидерством и умением вести за собой людей. Другие же считали безумием.
Он вещал истово, и толпа послушно внимала ему:
– Америка прогнила! От самого последнего госслужащего вплоть до самого верха! Нам раз за разом втирают, что все хорошо! Что нечего бояться! Все под контро-о-олем! – Оратор издевательски протянул последнее слово: - Правда, что мы видим? А видим мы нищету! Да то же снижение пособий по безработице! Многим из нас теперь попросту не на что жить!
– Последние слова встретил гул одобрительных голосов. Люди топали ногами, яростно выкрикивая проклятья.
– Ублюдки! И они с честными лицами говорят нам, что все хорошо?! Лжецы и невежды! Зачем далеко ходить если можно взглянуть на проблему тех же, как их называют, Сверхлюдей (Overman– овермэн – сверхчеловек). Группа уродов с суперсилами, что считает, что они вершина эволюционной цепочки! И руководствуясь своими гнилыми идеями они считают, что они знают, как лучше для всех.
Мужчина смачно сплюнул на помост и растер его ботинком:
– Знаете, вся эта тема мне подозрительно напоминает некую другую. Как там это звучало на немецком: уберменш? Весёленькое дело я погляжу, согласны ли вы со мной? В прошлом мы уничтожили эту грязь, так она расцвела у нас под боком! Если они уберменши, то кто же тогда мы? А я скажу вам, кем они нас считают! Нас считают недолюдьми, то есть сраными унтерменшами! И я, раздери меня на десяток кусков, не собираюсь быть им из-за сраных фашистских ублюдков! Сраных оверов!
– Да! – Толпа в едином порыве вскинула вверх кулаки.
Оратор же яростно сверкая глазами и гневно потрясая ломом, продолжал: - Промышленность шатается, рабочих мест становится все меньше! Суперы, что видимо возомнили себя богами, делят территории, уничтожая дома и целые районы! Новый Орлеан, Сан-Диего, Чикаго! Я могу продолжать и продолжать. Почему они еще живы, я вас спрашиваю?! Где наша хваленная армия со всеми их самолетами и танками?! Дети боятся выйти на улицу, дабы случайно не попасть в разборки десятков и сотен расплодивших банд. Они делят территорию, пользуясь тем, что наверху никто ничего не делает! И если бы это происходило только у нас в Нью-йорке. Нет! Это происходит по всему миру! – Он перевел дух: