Отпусти кого любишь (сборник)
Шрифт:
– Тебе надо уехать. Срочно, – не слыша его, повторила Оля.
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Уедем вместе. – Он развернул ее к себе и обнял по-настоящему. Она прижалась лицом к его груди. Он поднял ее голову, ища губы, но целоваться Королева не захотела. Однако не помешала ему ее раздеть.
– А если узнают? – в последний момент улыбнулась Оля.
– Отсижу и все равно на тебе женюсь! – бесшабашно ответил Федор.
Так хорошо, как после этого, ему не было никогда.
Пронизывало ощущение того, что он добился самого главного в своей жизни. А то, что за это главное пришлось повоевать, только усиливало его значимость.
И еще: человек, добравшийся до главной цели, уже проделал свой путь. А Федор достиг цели, но весь путь, пьянящий и манящий, был впереди.
Короче, это были лучшие минуты его жизни.
И он не думал, что они так быстро закончатся.
Потому что Оля, убрав следы произошедшей бури, тронула его за локоть (она почему-то всегда касалась его локтя) и спокойно сказала:
– А теперь уезжай. Завтра же утром. – Сказала спокойно и уверенно.
– Ты что говоришь? – чуть не закричал Федор, но вовремя осекся: хоть «газон» гудел громко, однако лучше бы им лишнего внимания не привлекать.
– Что слышал, Феденька, – мягко, но непреклонно сказала Королева.
– После всего, что случилось?
– Именно после этого, – подтвердила она.
– Никуда я не поеду! – уже не скрываясь, заорал он.
– Не ори. И не спорь. Поедешь.
– Почему ты так уверена?
– Потому что иначе я скажу, что ты меня изнасиловал. Сам рассказывал Ангелу про ДНК.
– Ты с ума сошла, – простонал Федор.
– Это ты с ума сошел, – сказала она и провела рукой по его волосам. – Все закончилось. Ты завтра уедешь.
– И ты всерьез на меня донесешь?
– Если не поедешь – да.
До Федора вдруг дошло.
– Значит, сделка с Ангелом состоялась?
– Считай так, – усмехнулась Оля.
– Но ты же после этого… – Федор остановился, подбирая слова.
– Именно так, Феденька, – согласилась Королева. Глаза ее теперь были абсолютно сухими.
…Толмачев перечитывал письмо из стройотряда и недоверчиво смотрел на своего вожатого.
– Может, все-таки без тебя обойдутся? – переспросил он. – Смотри, как все удачно складывается. Да и осталось меньше месяца.
– И я про то же. Тут обойдетесь без меня, а там как раз коровник сложим.
– Ну ладно, Федор. Это твое решение. Зарплату выдадим на следующей неделе.
– Осенью, – равнодушно поправил Федор. – Самолет завтра, я узнавал.
– Ну что ж. Не поминай лихом? – полуспросил Толмачев.
– Не буду, – пообещал Седых.
– В следующем году приедешь?
– Посмотрим, – уклончиво ответил Федор.
С детьми он прощаться не стал. Вышел через заднюю калитку.
14
Слава богу, почти не было комаров.
А работал Федор как бешеный. Кирпичи снились ему даже в те пять часов, которые графиком отводились на сон.
– Что-то ты, паря, не в себе, – покачал головой их бригадир, пожилой крепкий мужик, полурусский-полубурят. – Так нельзя. Уморишь себя. – Он сидел по привычке на корточках, смоля папиросу во время короткого перекура. Они знали друг друга три года и привыкли друг другу доверять.
– Это было бы неплохо, – улыбнулся Седых.
– Умирать всегда плохо, – строго сказал бригадир, наморщив выдубленный солнцем лоб. Его и без того узкие глаза превратились в две сурово поблескивавшие щелки. Он знал, о чем говорил: выжить семнадцать лет в лагерях и остаться при этом человеком может не всякий.
Федор неожиданно для себя рассказал о «событиях».
Бригадир слушал, не перебивая. Потом несколько минут думал.
– Она тебя отмазала, – вынес он наконец свой вердикт.
– С чего ты взял? – взвился Федор. – Выполнила заказ – и все!
– Нет, Федор, – убежденно сказал бригадир. – Она тебя прикрыла. Езжай и разбирайся. Ты почти все сделал, да и Володя уже ходит. Так что езжай и разбирайся.
– Ну ты даешь! – не поверил Федор. – Посидел и решил!
– Подумал и решил, – поправил бригадир. – И тебе надо было подумать.
– Но она бы меня посадила!
– Значит, было что-то, еще опаснее. И пугать не значит делать. Надо было там разбираться. Не сбегать.
– Я не сбегал! – чуть не заорал Седых. – Резали – не сбежал!
– А собственная девчонка припугнула – и сбежал!
– Ой, бригадир! – застонал Федор. – Что ты со мной делаешь!
– Это ты с собой делаешь, – потерял тот интерес к разговору, быстро поднялся и зычно крикнул сидевшим поодаль ребятам: – Мужики, кончай перекур!
Седых решился. Попрощался с ребятами. И уехал с рюкзаком к маленькому аэропорту, откуда вертолетом собирался добраться до Иркутска.
А там – все прелести таежного «Аэрофлота». Сначала не было керосина. Потом – погоды. Потом того и другого вместе.
В Москву прилетел на вторую неделю после завершения работы «Смены». Сразу бросился звонить Сидневой. Та обрадовалась, даже заплакала.
– Как там дела? – спросил Федор.
– После твоего отъезда такое началось! Ангел всех скрутил. В открытую избивали. Я уехала через неделю. За день до убийства.
– Какого убийства? – закричал Седых. Он уже предчувствовал ответ.
– Олю убили, Королеву, – ойкнула Сиднева, сообразив, что происходит с Федором. – Говорят, Ангел весь стройбат за нее перетряс.