Отпусти мои крылья
Шрифт:
– Да? Странно. Вера обожает театр. Утром она заставила меня продекламировать ей целый отрывок, - ворчливо признается Артур.
«Оказывается, он может быть таким милым!» – поневоле замечаю про себя. – Как может этот обаятельный парень в кружевной белой рубашке и темных классических брюках, быть тем, кто унижал меня перед всем классом? Угрожал мне, забрасывал шариками с краской, травил?
– Видимо, твоя прабабушка симпатизирует Веронике Соболевой, - вздыхаю я. – Возможно, считает что я получила роль Джульетты незаслуженно...
– О, точно, соглашается Артур. – Как же меня это раздражает… Так вот, - возвращается он к теме
– Это очень интересно, правда. Но тебя, наверное, Ника ищет…
– Нет, я уверен, она отплясывает вместе с Ликой, - протестует Артур. – Мне нравится болтать с тобой, Мотылек.
– Не зови меня так. Ты же понимаешь, прозвища – это неприятно.
– Странно. Это довольно милое прозвище, разве нет?
– Обидное. И вообще, что за манера всем прозвища давать? – спрашиваю хмуро.
– Серьезно? – смеется в ответ Артур. – Разве ты за глаза меня не зовешь Принцем? А Нику – Барби?
– Да… Откуда ты знаешь? – теряюсь от его прямоты.
– Но в лицо такого не говорю, понимаешь? Это большая разница! – нахожу нужный ответ и облегченно выдыхаю.
– А по мне – никакой. В лицо – даже честнее. Милый, растрепанный, злющий как оса, Мотылек, - хохочет Артур, уклоняясь от моего кулачка, которым пытаюсь стукнуть его по руке.
Я и правда растрепана – понимаю это и жутко смущаюсь. А все дурацкая привычка запускать руки в волосы, взлохмачивать их. Пока сидела здесь пытаясь разобраться в мыслях… о Боже, как стыдно! Я, наверное, как чучело выгляжу!
Вскакиваю и пытаюсь пригладить волосы, но без расчески ничего не получается, они лишь еще больше приходят в беспорядок.
– Эй, успокойся, - посмеивается надо мной Артур. – Подумаешь, волосы.
Он снова хватает меня за руку и притягивает обратно на скамейку. Покорно сажусь, чувствуя, как горят щеки.
– Тебе холодно? – неожиданно спрашивает Принц.
Я и правда ощущаю одновременно жар и озноб. Да что ж такое? Почему на меня так ненормально действует его присутствие?
– Нет, с чего ты взял?
– спрашиваю раздраженно. – Только голова немного болит и спать хочется. Не надо было пить шампанское…
– У тебя руки ледяные, - хмурится Артур. И кладет ладонь мне на лоб. Его ладонь тоже прохладная… Так приятно. По шее бегут мурашки, словно от внезапного порыва холодного ветра. Кажется, нет сил отстраниться от этого прикосновения, чувствую себя ничтожно слабой, зависимой… и все же отстраняюсь от его руки.
– Ты горишь, Мотылек. Похоже, у тебя температура.
– Глупости. Просто голова разболелась… Я пойду.
Встаю со скамейки и направляюсь к выходу из сада. С каждой минутой все сильнее ощущая слабость и головокружение.
***
Просыпаюсь, подскакиваю на чужой постели не в состоянии определить, где нахожусь. Сразу понимаю, что это не та комната, куда меня поселили вчера. Ничего девичьего и розового, строгий, и в то же время помпезный дизайн, а постель, в которой лежу – просто огромная… А еще, я вся мокрая, словно меня кто-то облил во сне… На мне ночная рубашка, моя, но вот как переодевалась вчера, снимала платье – хоть убей не помню. Последнее воспоминание – разговор в беседке с Принцем. Надеюсь, это не он меня переодел! Выбираюсь из постели, встаю – ноги дрожат. Поеживаясь от холода, хожу по комнате. Не могу сообразить, где моя сумка, вещи… Как мне выйти отсюда?
Пока я в панике оглядываюсь по сторонам, в комнату заходит Анна Григорьевна.
– Василина, зачем ты выбралась из постели? – возмущенно восклицает она.
– А что такое? Мне нельзя встать? – удивляюсь в ответ.
– У тебя вчера температура была под сорок! Быстро в кровать! Я лекарства принесла. Ты вчера такой переполох устроила. Испортила праздник!
– Чем испортила? – недоумеваю.
– Чуть ли не в обморок грохнулась! Прямо на пол, посреди зала! Хорошо Артур оказался рядом и подхватил… Отнес в ближайшую комнату… Потом наверх, когда тебя врач осмотрел. Можно сказать, деточка, тебя весь вечер носили на руках! А девушка Артура, Ника, громко этому возмущалась! Ужасно невоспитанная особа. Не понимаю, почему ее так любит мать Аристарха Александровича! Весь вечер с этой Никой шушукалась, а меня едва парой фраз удостоила! – возмущенно фыркает бабушка, а затем возвращается к теме обморока.
– Все суетились, переживали. Хорошо, что у Бурмистровых семейный врач есть. Он был на празднике. Но за лекарствами Дмитрию Аристарховичу пришлось в ближайший поселок ехать. И он был от этого не в восторге. Но оказался единственным, кто не выпил. Сегодня на завтраке так зыркал на меня, - последняя фраза выходит особенно ворчливой.
Мне ужасно неловко слушать бабушкин рассказ. Молодец, Василина, умудрилась снова оказаться в центре внимания! Ну вот за что мне это все?!
– Когда мы едем домой? – спрашиваю Анну Григорьевну. – Где мои вещи?
– Вещи должны сюда принести. А домой врач запретил тебя везти. Точнее, не рекомендовал и этого оказалось достаточно, Аристарх Александрович настоял, чтобы ты осталась у него в особняке. Какой же галантный, буквально сногсшибательный мужчина, - мечтательно вздыхает бабушка.
Глава 16
Валяюсь в постели с книгой Джейн Остин – «Гордость и Предубеждение». Чудесный роман, захватил меня настолько - аж невозможно оторваться. Мне неловко и смешно, но историю гордой Лиззи и Мистера Дарси я поневоле сравниваю со своими отношениями с Артуром. Глупо, конечно. Но кто может запретить мечтать? А сцена, когда сестра Лиззи, Джейн, оказывается невольной гостьей в особняке мистера Бингли, заболев из-за матушкиной гонки за зятем и вовсе один в один напоминает мою ситуацию. Я, как и Джейн, простужена и вынуждена продолжать пользоваться гостеприимством Бурмистровых.
Большинство гостей разъехались. Лика все эти дни навещала меня, часами сидела в моей комнате, развлекая меня своей бесконечной болтовней. Рассказала и о том, как Артур нес меня на руках, сначала в ближайшую комнату, а потом в покои своей бабушки, которая после развода с Аристархом Александровичем отправилась в длительное путешествие по Европе. Впрочем, Лика была уверена, что все это лишь брачные игры, эмоции, которые всегда бурлили в этой семье. По ее рассказам чувствовалось, что она обожает свою бабушку и ждет воссоединения супругов. Еще я заметила, что Анна Григорьевна настораживала Анжелику, беспокоила. Прямо спросить было неловко, поэтому я могла лишь строить собственные умозаключения. Меня почему-то охватывало ощущение, что Анна Григорьевна нацелилась на отношения с дедушкой Аристархом. Но это были лишь предположения, которые я изо всех сил старалась выбросить из головы. Породниться с Бурмистровыми? Вот только этого не хватало!