Отрава
Шрифт:
Скрип металлических колец, от задвинутой шторки, как раз в тот момент, когда они остались вдвоем, если учитывать тех, кто находился в сознании. Плечи Лив расслабились с уходом старшей, а движения рук стали увереннее. Она достала два небольших пакета с бирками и отдав Адаму подошла к девушке.
— Подпиши, ее надо переодеть, — склонившись к Джейд, сказала Лив.
Достав из кармана собственного халата ручку, он подошел к столу. Пластиковый пакет для личных вещей и одежды с опознавательными наклейками.
Имя пациента, дата приема, количество единиц и подпись ответственного. Заполнив
Лив уже сняла свитер и поддетую белую футболку, которые успели немного подсохнуть, и надела больничную кофту. Ее край не был до конца опущен, что позволило ему увидеть синяки на талии, уходящие ниже к бедрам.
— Как думаешь она согласилась? — не поворачиваюсь, тихо спросила Лив. Ее руки замерли, над толстой тканью джинс.
— Об этом рано думать. По уставу надо зафиксировать все повреждения по прибытию, — отворачиваясь к окну ответил Адам. — Она сопротивлялась, пришлось удерживать и завтра будет еще больше.
— Без этого нельзя было? — упрекала его медсестра. — Мы, для того чтобы помогать, а не калечить.
Не оборачиваясь, он протянул руки. В одной оказались холодные вещи, а в другой кольцо и часы. Отложив вещи, он стал рассматривать украшение. Темная гравировка с так подходящими ей словами занимала большую часть тонкого ободка в сколах и царапинах. Она никогда его не снимала. И белые водонепроницаемые с круглым циферблатом часы, чтобы они также всегда были с ней. Положив это в слишком большой пакет, закрыл его на клейкую ленту.
Полученный черный свитер все также оставался его любимым. Плотное плетение, делали его тяжелым и одновременно согревающим. Райт собирался забрать его как раз утром, но прежде чем успел позвонить миссис Мур, уже сам получил от нее звонок. А позже появившаяся в нем Джейд, стала последней частью головоломки.
Это деталь для нее имела значение, как и любые мелочи. Неосознанно, благодаря отличной памяти и определенному мышлению, Джейд существовала в них. Она кружилась словно внутри вихря и пыталась поймать каждый листок, затянувший в него. Но в итоге пропускала их через себя и падала вместо них.
Отложив упакованные вещи, он подошел к постели. Ухватившись за поручень в ногах, он смог поднять на нее глаза. Скулы, что сами по себе были выраженными, выглядели болезненно, что скорее звучало как комплимент. Покусанные губы с никак не заживающими ранками. Потускневшие волосы и ресницы из-за нехватки витаминов от недоедания. Засевшие круги под глазами, что были всегда с момента их первого внепланового сеанса в другой больнице. И такие неправильные багровые следы, начинающиеся с шеи, продолжающиеся на ключицах и уходящие под кромку белой в горошек ткани.
Прозрачные трубки опутывали предплечье с катетером. Подвешенные на стойки препараты с глюкозой и минеральными веществами ждали очереди после физраствора.
— Ей надо привязать руки, — крепче сжимая металл, прервал тишину Райт.
— Она нескоро придет в себя, сейчас в этом нет необходимости, — поправляя одеяло, ответила Лив.
— Я все четко расписал в направлении.
Не дожидаясь, когда она его послушается, Адам наклонился и достал снизу специальные мягкие двойные браслеты.
— Ты
— До завтрашнего утра.
Вытащив спрятанную под одеяло перебинтованную руку, он выше закрепил браслет, зафиксировав его к перекладине сбоку. Остановившись на месте и протянув второй Лив.
— Но ты же сказал? — неуверенно забирая, спросила она.
— Фиксируй.
Пока Лив повторяла за Адамом и проверяла капельницу, он отодвинул шторку и вышел из палаты. Манипуляции, проводимые при поступлении пациента, оставляют особый отпечаток в памяти. Ведь за весь процесс — это наихудшее состояние, в котором находится человек. За исключением некоторых случаев, как этот. Двойной диагноз с набором определенных особенностей тяжело дается контролю, он скорее уступает, но никогда не подчиняется. Устраивает свои западни, открывающиеся под конец. Извивается в попытке выжить, уничтожая на пути.
Не дожидаясь пока Лив закончит с процедурами, Райт оказавшись в коридоре направился к металлическим дверям. Достав из кармана, переложенные из брюк карточки. Банковские, парковочные все они были промокшие, но также исправно работали. Приложив пропуск в отделение, прозвучал сигнал активации и загорелась зеленая лампочка на прямоугольнике в стене. После щелчка, Адам открыл дверь и попал в еще более светлое помещение.
Прямо за дверью располагался холл с постом. Несколько маленьких экранов, через которые охранник наблюдал за происходящим. 2:44 Зеленые цифры на сером фоне отображали электронные часы на стойке. Здесь могли находиться только сотрудники больницы. Отсюда вело два коридора. Один в отделение интенсивной терапии, там располагались мужское и женское крыло. Зона отдыха с телевизором с ограниченным количеством программ. Небольшой книжный шкаф со всевозможными авторами и пианино, что настраивалось раз в год. Кабинет практикующего психиатра дальше от всех комнат и место общей терапии без стульев. Процедурная закрывающаяся на замок и комната из плитки с душевыми. Отдельный выход на улицу и в спортзал, который всегда пустовал.
Поздоровавшись с мужчиной за постом, Райт направился во второй коридор, который вел в терапевтическое отделение. Именно там Джейд виделась, по крайней мере должна была, каждый вторник и субботу, если не брать пропущенные сеансы. Пройдя стойку администрации, где никого не было, он свернул в сторону своего кабинета. Еще влажные ключи в кармане холодили. Войдя и увидев родную обстановку, Адам почувствовал насколько сильно устал. Глаза болели, а шея требовала расслабления. Начинающийся гул в ногах, еще не поднялся к коленям. Не останавливаясь, он включил приглушенный свет и подошел к стеллажу с папками.
Оригиналы дел очень редко покидали его кабинет, только если требовалась брать их домой для работы. Взяв дело Джейд, он разместился не в привычном кресле, а напротив. Для лучшего хода мыслей Райт занял место, где обычно сидели пациенты.
Раскидав ключевые заметки вне хронологии, он принялся анализировать их, с другой стороны. Поскольку все это время Джейд вела игру, то не стоило недооценивать ее умение. Она открыто изменяла свои показания, придумывала эмоции, но это было поверхностно. Ей хотелось, чтобы под прозрачной завесой Адам прочитал настоящее. Редактировать, проговаривать в голове по несколько раз уже сказанное или заранее обдуманное для нее считалось естественным.