Отравители из Тиссо
Шрифт:
Ватанабэ протянул мне годовой отчет Управления по охране окружающей среды. Доклад начинался словами: «Япония страдает от промышленного загрязнения, вероятно, больше, чем какая-либо другая страна в мире. Несмотря на ряд мер по контролю над загрязнением и на застой в экономическом развитии, загрязнение среды усиливается».
— Контроль, о котором здесь говорится, — Ватанабэ постучал пальцем по докладу, — не приносит результата, да и не может принести — управление слишком послушно предпринимателям. Но противостоять общенациональному бедствию можно, если объединить усилия всего народа.
Ватанабэ положил передо мной книжку. «Список организаций, участвующих в гражданских движениях» — гласило
— Взгляните, сколь широко развернулась борьба за спасение природы от уничтожения, — продолжал Ватанабэ. — Нет префектуры или города в Японии, где люди не поднялись бы на эту борьбу.
В стостраничном списке, напечатанном типографским способом, действительно перечислялись наименования нескольких тысяч организаций, созданных в разных уголках Японии и поставивших своей целью спасение окружающей человека среды. В одном Токио я насчитал 104 такие организации.
— Особенность гражданского движения в защиту среды заключается в том, что в нем участвуют представители всех слоев населения, независимо от политических симпатий и убеждений, — сказал далее Ватанабэ. — До недавнего времени люди, обеспокоенные угрозой гибели живой природы, апеллировали к правительству, к парламенту, но безуспешно: уничтожение природы продолжается! И тогда простые японцы поняли, что должны включиться в борьбу сами.
Ватанабэ повел меня вдоль полок, уставленных папками. «Общество заботы о чистоте устья реки Аракава», «Совет борьбы против загрязнения среды заводом в Ниита», «Ассоциация противников строительства скоростной автотрассы через жилой массив в районе Кита», — читал я на корешках папок.
— Каждая организация добивается решения совершенно конкретной задачи, — пояснил Ватанабэ. — Например, «Общество заботы о чистоте устья реки Аракава», объединяющее тех, кто проживает в местах при впадении Аракава в Токийский залив, собирает подписи под требованием прекратить сброс промышленных отходов в речную воду. — Ватанабэ раскрыл папку и перелистал копии требований. — Эти требования, — продолжал он, — члены общества вручают хозяевам расположенных по берегам Аракава заводов. Если хозяева отмахиваются от требований, общество подает на них в суд.
Я вспомнил «Группу прямых переговоров с «Тиссо». Группа тоже преследовала очень ясно очерченную цель: заставить «Тиссо» выплатить больным справедливую компенсацию. Группа достигла цели, хотя далось ей это нелегко.
Я попросил Ватанабэ назвать другие организации, которые добились успеха в борьбе. Ватанабэ протянул две папки. Из документов, собранных в одной из них, я узнал, что рыбаки и крестьяне местечка Усуки в префектуре Ойта, поддержанные профсоюзами, студентами и профессорами префектуральных высших учебных заведений, объединились в «Общество защиты природы в Усуки» и не позволили фирме «Осака сэмэнто» построить в местечке цементный завод. У рыбаков и крестьян стоял перед глазами трагический пример соседнего поселка, где пыль с цементного завода погубила все живое на много километров вокруг. В другой папке были собраны свидетельства о борьбе и победе жителей побережья залива Хирота в префектуре Иватэ. Там «Союз борьбы за спасение красоты залива Хирота» не допустил засыпки прибрежных участков моря для строительства промышленных предприятий.
А потом я услышал от Ватанабэ о случае, беспримерном в истории борьбы против расправы предпринимателей с живой природой. Он рассказал, как на защиту среды поднялась целая префектура вместе с префектуральным собранием, хотя большинство в нем отнюдь не принадлежит демократическим партиям.
— Знаете ли вы, что означает для японцев озеро Бива? — начал Ватанабэ с вопроса.
Разумеется, я знал, что японцы почитают и любят самое большое озеро в стране не меньше, чем священную гору Фудзи, что
Знал я и о том, что в наши дни Бива привлекло к себе внимание ученых, ибо до недавнего времени озеро считалось, наряду с Байкалом, самым чистым водоемом на земле. Сейчас овеянное романтикой название озера значится в справках о загрязнении природы, составляемых Управлением по охране окружающей среды, и соседствует в них с Минамага, Агано, Дзинцу, Ёккаити, сделавшихся символами общенациональной трагедии.
— Лет десять назад от жителей Осака, Киото, Кобэ и других городов центральной Японии посыпались жалобы на дурной запах водопроводной воды, — продолжил рассказ Фумисато Ватанабэ. — Чай в знаменитых чайных домиках Киото перестал приводить в восторг знатоков и туристов — напиток отдавал смрадным духом. И взоры жителей этого района обратились к озеру Бива, ведь оно не только прекрасная природная достопримечательность, но и естественный резервуар питьевой воды для 13 миллионов человек.
В озере появился красный планктон, источавший яд. По мере размножения планктона гибла рыба и тускнела вода. В южной части озера, где раньше можно было видеть дно на глубине нескольких метров, вода просматривалась теперь лишь на 80 сантиметров. Рост планктона и помутнение воды вызвали детергенты — синтетические моющие средства, которые вместе с отходами сливались в озеро из сотен отелей, ресторанов, кафе, понастроенных на его берегах. 96 процентов жилых и общественных зданий вокруг озера не имеют канализации. Там нет сооружений, очищающих стоки, и ничем не обезвреженные детергенты беспрепятственно попадали в Бива. Над озером нависла гибельная опасность.
Ватанабэ разложил передо мной документы — резолюции массовых митингов и небольших собраний, петиции к властям, листовки, показал даже плакат: на фоне зеленых берегов художник изобразил пронзительно-синюю водную гладь, по которой растекается кроваво-красное пятно.
120 общественных организаций префектуры Сига — на ее территории расположено Бива — поднялись на спасение озера. Лозунг «Долой осквернение озера Бива!» объединил 500 тысяч членов этих организаций. В течение двух-трех недель были образованы комитеты борьбы во всех городах и поселках префектуры. В них вошли рабочие, служащие, рыбаки, домохозяйки, священники, студенты.
Префектуральный совет не рискнул остаться в стороне от движения. Губернатор префектуры заявил: «Нам давно следовало обратить внимание на загрязнение озера и подумать, как его спасти. Может быть, уже слишком поздно, но мы должны сделать, что в наших силах». Поздно — это все же лучше, чем никогда, и общественные организации не стали укорять префектуральных законодателей, потому что понимали: единство — залог успеха в борьбе.
Общественные организации призвали жителей префектуры отказаться от использования детергентов. На призыв откликнулось свыше миллиона человек, хотя мыльный порошок, применять который рекомендовала общественность, стоит дороже, чем детергенты. Хозяева отелей, ресторанов, кафе открыто не выражали недовольства действиями общественности, но призыву ее не последовали. И тогда префектуральное собрание предприняло шаг, охарактеризованный печатью и смелым, и беспрецедентным, и опасным — в зависимости от политической окраски газет. Префектуральное собрание проголосовало за указ, запрещающий продажу, использование и даже передачу в подарок синтетических детергентов на территории префектуры. Указ вступает в силу с октября 1980 года. Одновременно депутаты потребовали от правительства выделить 3,2 миллиарда иен на строительство в префектуре отстойников для сточных вод и обратились к химической промышленности с предложением выпускать синтетические моющие средства без вредных примесей.