Отравители
Шрифт:
– Я – граф Сен-Морис, – холодно произнес молодой человек. – Вы, месье агент полиции, несомненно, удивлены, что я послал за вами.
– Я приучен ничему не удивляться, монсеньор, – спокойно ответил Дегре.
– Это правильно, – улыбнулся молодой шевалье и указал на табурет, приглашая агента полиции сесть. – Я – полномочный представитель герцогства Савойского в Париже и великий камергер вдовствующей герцогини в Турине.
Его слова и эти сведения были самыми обычными, но Дегре заметил в его больших черных глазах проницательность и блеск, не соответствующие
– Монсеньор занимает высокое положение.
– У меня есть и обязанности. Мадам, которой его христианнейшее величество позволяет именовать себя мадам Руаяль, часто тоскует по Парижу. Она уполномочила меня покупать для нее здесь мебель, картины, даже одежду. Она полностью доверяет моему вкусу. Также она желает, чтобы я находил для нее энергичных и способных людей. Французская принцесса – простите, если я слишком это подчеркиваю – любит видеть рядом с собой соотечественников. – Сен-Морис немного помолчал, улыбаясь, и затем неожиданно добавил:
– Не желаете ли вы поступить на службу при дворе герцогини в Турине, скажем, в личной полиции ее королевского высочества? Я могу обещать вам хорошее жалование, награды и продвижение по службе.
– Чему же я обязан честью этого предложения, которое столь же неожиданно, монсеньор, сколь и приятно? – спросил Дегре.
– О, – беспечно ответил Сен-Морис, – я здесь не теряю времени даром. Данное мне поручение лишь формальность, и у меня много досуга на дела герцогини. Я дружен с месье де ла Рейни. Когда я обедал с ним накануне, он упомянул вас, вашу службу, и я подумал, что вы подходящий человек для мадам Руаяль. Я уже нанял для службы у нее нескольких французов.
Дегре сделал вид, что колеблется, ослепленный и изумленный этим великолепным предложением, а сам тем временем быстро обдумывал ситуацию и искал решение. Наконец он произнес как будто смущенно:
– Монсеньор, я и вправду ошеломлен, все это так неожиданно. У меня молодая жена.
– Ей также будут рады в Турине, – тотчас же ответил его собеседник. – Раз вы оба из Кана, едва ли в Турине вы будете чувствовать себя более чужими, чем в Париже.
Шарль Дегре лихорадочно решал, какой линии поведения придерживаться.
– Если бы вы предложили мне это несколько дней назад, монсеньор, – произнес он с чистосердечным видом, – я счел бы большой честью принять его. Но дело в том, что сейчас я занят очень важным расследованием.
– Вот оно как! И вы, полагаю, не можете рассказать, каким именно, – улыбнулся Сен-Морис, играя золотыми желудями, свисающими на лентах с его запястья.
С притворной глуповатой прямотой Дегре ответил:
– Месье де ла Рейни полагает, что скоро в его руках окажется группа преступников, объединившихся ради какого-то непонятного заговора. Он поручил мне расследовать это дело. Мне эта работа очень интересна, ведь если я преуспею, то получу повышение. Вы же понимаете, что при таких обстоятельствах я не хочу оставлять Париж.
Сен-Морис отбросил газету и вскочил на ноги, Дегре тоже
– И тем не менее, – внезапно сказал он, – я советую вам так поступить. Да, лейтенант Дегре, я советую вам оставить это расследование. Мне известно из надежных источников, что это не такое дело, в которое было бы благоразумно вмешиваться вам, с вашим опытом.
– Что же, монсеньор, если вы советуете мне оставить его, то, выходит, вы имеете представление, в чём оно состоит?
– Обдумайте мое предложение и примите, – улыбнулся Сен-Морис. – Вы славный малый, у вас молодая жена и прекрасные перспективы. Держитесь подальше от придворных интриг.
– Монсеньор, – резко возразил Дегре, – я не произносил слов «придворная интрига». Я сказал, что расследую дело для шефа полиции.
– Давайте не будем спорить о словах, – безразлично ответил Сен-Морис. – Я сделал вам предложение и дал совет. – И многозначительно добавил:
– Вы же понимаете, что уже то, что я взял на себя труд поговорить с вами с глазу на глаз, показывает, что я считаю это дело не лишенным важности.
Он поклонился, затем тихо заметил:
– Позвольте мне еще раз заверить вас, месье, что вы не пожалеете о переезде в Турин. Но, впрочем, я потратил на этот разговор уже довольно времени.
Он позвонил в колокольчик. Сразу же появился болезненно-бледный парень, который привел Дегре из Лувра в отель посла герцогства Савойского, и сопроводил молодого агента полиции вниз по величественной лестнице к входной двери.
– Надеюсь, – доверительно улыбнулся он, – вы довольны разговором с месье Сен-Морисом. Если он к вам благосклонен, то считайте, богатство у вас в кармане. В Турине он действительно большой человек.
– Он, несомненно, из тех людей, которые везде добьются успеха, – осторожно сказал Дегре.
– Я его секретарь, – ответил его собеседник, задержав руку на задвижке входной двери. – Меня зовут Клери, Пьер Клери. Я хорошо знаю своего патрона. Он действительно, как вы сказали, из тех людей, которые везде добьются успеха. Также я уверил бы вас, что он, если пожелает, может быть ужасным, более того – чудовищным.
С этим месье Клери открыл дверь и кивнул Дегре, пропуская того на улицу. Опасаясь слежки, Дегре сначала направился по промокшей набережной, продуваемой ветром, в противоположном от Бастилии направлении, но через некоторое время, убедившись, что за ним нет хвоста, развернулся и пошел в Бастилию, в управление полиции.
5. Записка в исповедальне
Месье де ла Рейни его ждал и тотчас же пригласил в свой кабинет, и Дегре рассказал ему о том, что случилось в Лувре, и о разговоре с месье де Сен-Морисом.