Отражение глаз твоих [пишется]
Шрифт:
Они просматривали запись, что велась внутри сожжённого дома. Оборотная сторона профессии: приходится по многу раз изучать подобные записи, в поисках ускользнувших от внимания деталей. Хорошо хоть, без жертв обошлось.
Если не считать старухи, подумал он.
— Что же это могло быть? — повторил вопрос Кенвин.
— М41-12, - ответил Майтен.
Кенвин едва не уронил чашку с кофе. Впрочем, после увиденного он так и не выпил ни глотка. Плохо иметь живое воображение.
— "Пожиратель"? — спросил он дрогнувшим голосом.
Майтен обратил к нему уставшее,
— Да, — ответил он коротко, допил свою чашку и велел принести ещё. — Не пойму… — поёжился Кенвин, глядя на нечто многоглазое, многорукое и усеянное множеством пастей по всему телу. — Как получилось, что мы… что все ещё живы? Насколько я знаю, «пожиратель» поедает всё живое и обучается трансформироваться в то, что съел.
— Да, — последовал ещё один короткий ответ.
— Так как же? — похоже, аппетита у него не будет весь остаток дня. Маг вновь повернулся к нему лицом, остановив воспроизведение. Картинка замерла. Кенвин обнаружил, что ему стоит немалых усилий оторвать взгляд от бесформенного и устрашающего чудовища, что повисло в воздухе в нескольких шагах от него.
— Мозг, — пояснил Майтен, стукнув себя несколько раз пальцем по лбу. — В отличие от оборотней, М41-12 умеет принимать произвольный облик и делиться на… несколько функциональных особей.
— Когда о подобных тварях говорили, как о неодушевлённых предметах, становилось не так страшно.
— Для того, чтобы вести себя, ему нужно сохранять некий постоянный центр… иметь нечто неизменное…
— Кажется, я начинаю понимать, — с удивлением вставил Кенвин. Майтен кивнул.
— Я не знаю, что там к чему, но после нескольких десятков делений или по достижении… критической массы М41-12 теряет мыслительный центр и быстро превращается в… так скажем, колонию простейших. Тоже не подарок, но не так опасно…
— Критическая масса? — удивился Кенвин. Не так часто Майтен делился своими познаниями о "живом оружии". — Какая именно?
— Около восьмидесяти тонн, — пояснил Майтен, залпом выпивая вновь принесённый кофе.
— И вы… такое… видели?
— Да, — ответил Майтен равнодушно, чем поверг своего напарника в неописуемый ужас. — Теперь в том месте — очень милое, очень круглое озеро. И рыба, говорят, водится преотменная… — Вам бы всё шутить, — Кенвин ощутил, как комок подкатывает к горлу. О «пожирателе» ходила масса жутких историй — но все, хвала богам, были из третьих уст. А теперь он видел человека, который сам имел дело с этим… и уже жалел о том, что начал расспрашивать.
Майтен пожал плечами.
— Мне непонятно одно, — пояснил он. — Во-первых, в первый раз никакой активности мы там не заметили. М41-12 не умеет впадать в спячку — значит, должен был бы проявить себя. А проявления таковы, что… не заметить трудно. Словно из ниоткуда появился.
— А старуха? — спросил помощник. — Её изображение сохранилось?
— В том-то и дело, что нет, — поморщился маг. — Ещё кофе, пожалуйста, — приказал он бесстрастному, словно статуя, слуге и тот бесшумно вышел. — Привыкли мы к спокойствию. Чтобы в таком месте встретить нечто действительно опасное — нет, конечно. Такого не ждали. А когда я вошёл в дом во второй раз… — он замолчал, на несколько секунд вернувшись взгядом к замершей картинке, — опознавать было уже нечего. Сжечь-то мы всё сожгли, но что толку?
— Тогда чего же бояться? — приподнял брови Кенвин. — Мои люди побывали там после вас. Всё чисто. Нормальная жизнь, нормальный лес. Никаких чудовищ.
Майтен вновь поднял глаза. Почти чёрные, они производили своеобразное впечатление.
— Что-то здесь не так, — пояснил он, постучав карандашом по подлокотнику кресла. — Не могу понять, что именно. Да и образцы тканей, — он указал кивком на ряд пробирок, вокруг которых сиял серебристый ореол, — показывают, что М41-12 был на грани распада. И вместе с тем — невероятно силён энергетически. Такого не бывает.
— А другие… модели вам встречались?
— Нет, и я не очень об этом жалею. Должны были быть четыре, с 12 по 15. Но наш общий знакомый, капитан Ортуан, спалил все архивы. Теперь одним лишь богам ведомо, во что это может вылиться.
— Богам? Но ведь все боги на нашей стороне.
— "Наша сторона", — маг подошёл к окну. Снег почти перестал сыпаться и местами сквозь прорехи в облаках появлялись холодные и острые искры. Звёзды. Наконец-то по ночам стало видно звёзды. — Была бы уверенность, что боги говорят именно то, что думают… — он замолчал. — И что "наша сторона" существует… Кенвин молчал.
— Просмотрим остальные записи, — решил Майтен, когда вдоволь налюбовался на звёзды. — Меня интересует обстановка комнаты. Все детали, даже несущественные. Может быть, мы ещё сумеем обнаружить след. — И что тогда?
— Как всегда, — маг взял новую чашку с кофе и на этот раз отпил небольшой глоток, не торопясь. — Вооружимся как следует и — пойдём по следу.
— Ты не ответил на вопрос, — напомнила Неммер, когда беспокойство и страхи мало-помалу испарились.
Заяц по-прежнему был на столе. Чудо, что он сохранился… Неммер казалось, что более не существующий (по словам Хонна) дом и всё, что там было — очередной сон, видение, которые продолжают подменять собой реальность.
Жаркое на столе отчасти опровергало это утверждение.
Комната, в которой они находились, казалась небольшой — если стоять посередине. Однако, стоило отойти в один из углов, как размеры её вдруг увеличивались в несколько раз — и, похоже, что рассчитано подобное было вовсе не на обычное зрение.
Отыскалась здесь и магическая жаровня, «печка», в которой прохладный сине-зелёный туман мог как раскалить помещённый внутрь предмет добела, так и заморозить — Хонн показал несколько дисков, прикосновения к которым было достаточно для управления этим мудрёным аппаратом, а далее Неммер разобралась сама.
Что самое поразительное, сама «печь» была стеклянной. Целиком. Ну, во всяком случае, прозрачной.
— Какой вопрос? — удивился Хонн. Умытый и одетый по росту (одежда, видимо, здесь тоже имелась), он выглядел обычным шестнадцатилетним деревенским мальчишкой. Если не вглядываться в глаза.