Отражение мира
Шрифт:
Слова травой завяли и сгорели,
Трава, родившись, лезет из земли.
Страницы дневника навек истлели,
Остывшим летом растворились
В молекулах истоптанной пыли.
Целый год ушедших снов,
В необратимый впав процесс
Помятых трав, избитых слов,
Природный зародил инцест.
Ушедший год изжеванных обид
Слюной кровавой сплюнул в пыль столетий
Обиды кровоточащие эти,
Последний вынося вердикт.
Земля простит кровосмешенье,
Трава, склонившись на поклон,
Молясь за незаконное рожденье,
Кричит: «Kyrieeleison!»*
*Kyrieeleison – Господи, помилуй (греч.)
ГАЛИНЕ
Ты взрослеешь с каждым днем,
Ты влюбляешься все чаще,
И с собою, как с огнем,
Ты вступаешь в спор кричащий.
Хочешь выглядеть ты взрослой,
Красить губы и ресницы.
Стала стройной ты и рослой,
И тебе все чаще снится
Детство, мягкие игрушки,
Кукла Барби или Кен.
Чуть заметные веснушки
Тают в лете перемен.
Кто в кого влюбился в классе,
Кто кого тянул за косу,
Кто тайком ресницы красит.
Вновь ответы и вопросы.
Ты большая иль не очень,
Мой ребенок золотой.
Ты моя девчонка осень,
Я люблю тебя такой.
* * *
Беда фату надела белую
И манит, манит под венец.
Я первым предложенье сделаю,
Я ж не сухарь и не гордец.
Что ей одной по свету маяться,
Что в семьях ворошить покой,
Ведь не один еще обманется
И переспит еще с бедой.
Она не старая уродина,
Она красива, молода.
И я не плох собою вроде бы,
Чем не жених я ей тогда.
Пусть обвенчают нас по-скорому.
Мы постоим у алтаря,
Печаль в приданое – три короба,
Я в жены взял беду не зря.
Теперь моя беда бедовая,
Законной стала женушкой,
И голова моя садовая
Познает всю ее до донышка.
Пускай помучится, поплачется
Да не гуляет по дворам.
Беда в моих объятьях спрячется.
Разделим счастье пополам.
* * *
Дыханье смешивал порою я с другими,
Чьи мысли без изъяна, червоточин.
Они тогда казались дорогими
В убранстве окаянной ночи.
Невинности вишневых кровоточин
Срывались звездами в постель
И угасали.
Я их бросал,
Или они бросали.
Я обожал.
Но вот любил –
Едва ли.
* * *
В руки мои вложи открыто
Свои ладони,
Как старый свиток
Своих агоний.
Не бойся мщений.
Пусть резвые кони
Твоих учений
В душу мою пробьют дорогу,
Не зная усталости и лишений.
Взойди к порогу
Моей надежды,
Шагая в ногу
Со мной, как прежде.
Открой ладони
Свои безбрежней.
ИГО
Что клянешь, старуха злая,
Голову мою?
Ненасытность роковая,
Я с мечом стою.
Пропашу ряды и гряды
В улье черных дум,
Разорву свои обряды,
Как струну. И шум
Тетивы твоей затихнет,
Стихнет ураган.
На закате кровью вспыхнет
За спиной колчан.
Голова бездумно рухнет,
Ветер кровь вдохнет.
Все в увечьях – трехвечье
Иго упадет.
Наземь рухнули столетья,
Пыль стряхнув с коленей.
Кровь татарская течет
Через поколенья.
* * *
Космы сплетая в косу,
Космос роняет грозу.
Бремя времени в темя,
Земли нарушая красу.
С гривы лесов сшибая росу,
Грозы в землю падают семенем
Для зарождения времени.
Бусинки звезд содрогаются
В нечесаном мире пространства.
В недрах земли зарождается
Жизнь со своим постоянством.
ВЕТЕР-БАБНИК
Ветер-бабник щупал прохожих
И собакой лизал каблучки
Незнакомых и непохожих.
Ревновали к нему мужики.
От желаний скрипели зубами,
Припадали мечтами к ногам.
И в засос целовали глазами,
Сердце билось внутри о карман.
Ветер брюки им лихо утюжил,
Юбки, платья пушил неспроста,
Отражением зеркала-лужи
Обнажал потайные места.
И не в силах сдержать свою похоть,
Ветер к поясу поднял подолы,
Заставляя и ахать, и охать
Взмахом рук всего слабого пола.
* * *
Я битым злобным мужиком
В твоих глазах все чаще отражаюсь.
От отраженья тянет холодком.
Неужто я таким к тебе являюсь?
Озлобленным, надрывным и глухим?
Твоим глазам и плачу я не внемлю.
Неужто это я вдруг стал таким,
Как быт с небес меня швырнул о землю?
А я все тот же, ласков, тих и нем.
Но немота мне вышибает зубы.
Всем тем, с кем буду и не буду с кем,
Помадой лже-любви проело губы.
В душе сквозняк и ветреная прыть,
В печенках боль забытых огорчений.