Отражение в мутной воде
Шрифт:
Собственно говоря, оснований для таких выводов не было почти никаких, кроме двух-трех фраз Олега и Александра. Что-то насчет Сен-Дени и какой-то встречи…
Это название – Сен-Дени – сначала так и укололо Тину в сердце, укололо напоминанием об убийстве на холме Сакре-Кер, но потом она сообразила, что речь идет о городе-государстве где-то на юго-западе Европы. Неужели и там придется побывать?! Только вот интересно: они с Георгием так и будут играть в молчанку? Он ужасно заботлив и предупредителен, однако без пояснений Тине не обойтись. Все происходящее давно требовало объяснений, хотя и внезапно вспыхнувшей страстью здесь тоже вроде бы не пахло. Подумаешь, большое дело: спали в самолете голова к голове. Правда, Георгий иногда брал Тину за руку, легонько обнимал за плечи – но это все в процессе, так сказать, бытия, не ради проявления чувств. И не воспользовался дивными условиями в СВ…
Нет, не то чтобы Тина считала себя этаким чудом красоты, ради которого мужчины должны совершать всяческие безумства. Но ведь они, эти безумства, уже совершаются, вот в чем штука-то! Не может же суть происходящего крыться только в желании досадить злокозненному Виталию, вырвав у него добычу! Одно дело – спасти красавицу, и совсем другое – тащить ее через страны, границы… таможни, в конце концов!
А таможню они прошли в том же Новосибирске. Этому предшествовал вояж в универмаг, где, почти не глядя, купили какие-то тряпки – как пояснил Георгий, для маскировки: чтобы не светиться с пустыми сумками. Барахла, впрочем, было немного: ну кто везет в Париж наряды?! Вот оттуда – другое дело!
Вопрос, будет ли для нее актуально это самое «оттуда», занимал Тину лишь секунду-другую. Гораздо больше ее интересовало другое: придется ли им «маскироваться» в парижских магазинах? Внезапно, осознав, что размечталась, что уже видит себя на эскалаторах и в уютных залах универмага «Самаритен», на худой конец – в «Си энд Эй», она в очередной раз ужаснулась: как быстро сумела приноровиться к сложившейся… нет, обрушившейся на нее обстановке. Ужаснулась своему моральному и нравственному падению…
Наконец они с Георгием покинули «Боинг», совершавший рейс Шанхай – Новосибирск – Москва – Париж. И вновь навалилось мучительное ощущение нереальности происходящего – она стояла на втором этаже аэропорта Шарль де Голль и покорно ждала, что теперь предложит ей судьба?
…Машиной, которую взял напрокат Георгий, оказался синенький скромный «Мерседес». Когда запело под колесами шоссе, Тина решила, что остановятся они уж непременно в «Отеле де Лувр» или в каком-нибудь «Ритце». Однако, проехав площадь Бастилии (на которой, как известно, никакой Бастилии уже двести лет как нет – парижане растащили на сувениры), они свернули в лабиринт улиц и вскоре припарковались перед трехзвездочным тихим отельчиком. Там, впрочем, оказалось довольно уютно. Увидев же в номере всего лишь одну кровать, Тина обрела даже некое подобие душевного спокойствия. Ну, устала, устала она от неопределенности, а кровать – это все-таки ответ на некоторые вопросы… Да и благодарность свою спасителю должна она выразить или нет?
Однако ложе пока осталось невостребованным. Георгий попросил Тину переодеться и пригласил пообедать и погулять. Он оказался достаточно деликатным – не отправил ее в душ, однако Тина сама до этого додумалась. Стоя в душной пластиковой кабиночке, она пялилась, как дура, сквозь запотевшие пупырчатые стенки, тщетно пытаясь разглядеть Георгия, который, казалось, сейчас войдет и встанет рядом с Тиной под теплый и, возможно, возбуждающий дождь…
Да, все-таки возбуждающий!
Тина торопливо закрутила воду и начала вытираться. Мелькнула мысль – выйти, обернувшись в махровое полотенце, чтобы оно внезапно упало к ее ногам, открыв взволнованному Георгию… ну, и так далее.
Она надела гостиничный махровый халат, до самого пола, и вышла, не способная в таком виде соблазнить даже сексуального маньяка.
И правильно сделала.
Георгий стоял у окна, засунув руки в карманы, и с мрачным видом смотрел на Париж. Буркнул: «С легким паром!» – и проследовал в душ, не удостоив Тину и взглядом.
А ей, идиотке, оказалось мало! Надев трусики и свой «символический» халатик, Тина тщательно подкрашивалась и причесывалась, ожидая, что сейчас утихнет плеск воды за стенкой и Георгий войдет с махровым полотенцем на бедрах, а полотенце вдруг…
Рукав махрового гостиничного халата высунулся из коридора – и дверь в комнату закрылась. Итак, Георгий выбрал себе в качестве гардеробной прихожую.
Тина еще раз взглянула в зеркало и усмехнулась – неужели ей совсем не стыдно? На плечиках висел светло-серый хабаровский костюмчик, уже отглаженный. Господи, какой сервис! Она вдруг возненавидела этот костюм, а еще больше – тот, другой, в котором сейчас появится Георгий, появится с высокомерным выражением – готова, мол? Можем идти?
И, конечно, опять не скажет, куда, зачем и почему. И Тина опять потащится за ним как пришитая. Если же ему вдруг взбредет в голову немедленно, прямо от моста Неф, погрузиться на подводную лодку и отправиться на Северный полюс (а оттуда, без передышки, на Южный), она последует за ним с той же покорностью. Однако сколько же продлится ее такое послушание? Не пора ли наконец спросить у этого странного человека, спросить напрямик: что все это значит, почему он спас ей жизнь?..
Тина с такой яростью принялась вдевать в уши тяжелые золотые серьги, что укололась острым замочком.
Вот именно – почему?! Он явился из ниоткуда, явился в ту самую минуту, когда казалось, что Тине приходит конец и настает-таки время ответить за те смерти, которые случились по ее вине – пусть и вопреки ее воле. Он просто… возник – и вернул Тину к жизни, не спросив у нее разрешения. Вот грех-то, а? Разве не оскорбительно, что она оказалась не центром Вселенной, а так… мимолетным осколочком астероида, чье беспорядочное движение на миг пересеклось с орбитой настоящей планеты и подчинилось ее притяжению?
А ты взгляни на ситуацию с другой стороны, дорогая. Подумай, охота ли этому человеку, у которого какие-то свои проблемы, тратить время и силы на докучливую, истеричную спутницу? Ведь не похож Георгий на веселого путешественника! Явно ведь скрывается от кого-то, более того: возможно, речь идет о жизни и смерти. Вот именно: о жизни и смерти, это видно по всему, хотя бы по его взгляду, устремленному в какие-то неведомые Тине дали. А если так, если его обременяют такие проблемы, не захочет ли он в один прекрасный день избавиться от ноши, которую сам же на себя взвалил? Не исчезнет ли он из жизни Тины столь же внезапно, как ворвался в нее? И снова она поплывет в одиночестве по бурной реке своей судьбы…
Тина опустила голову, чуть ли не со страхом прислушиваясь к шорохам за дверью. Ну вот… Опять то же ощущение, которое пронзило ее в аэропорту в Артеме. Только тогда она была слишком напугана и измучена, чтобы правильно истолковать его.
Страшно не просто остаться одной. Страшно остаться без него.
Вот так как-то получилось…
Послышался негромкий стук, и дверь приоткрылась:
– Ты готова? Можем идти?
Они, впрочем, больше ездили, чем ходили. Тина совершенно измаялась, выбирая момент поудобнее – сказать Георгию о своей благодарности, а потом, может быть, предложить ему помощь. Ужасно хотелось, чтобы рухнули эти незримые стены, которыми он, чудилось, отгородился от нее. Однако Георгий все глубже погружался в молчание, и на лице его застыло такое задумчиво-отчужденное выражение, что Тина не осмеливалась слова сказать.