Отрекаются любя. Я подарю тебе небо в алмазах
Шрифт:
– Я не убивала Вадима. Я вообще никогда в жизни никого не убивала. Если вы засадите меня за решетку, то допустите большую ошибку. Выпустите меня отсюда, пожалуйста. Я не привыкла к таким условиям. Мне здесь очень плохо. По мне, так лучше смерть, чем такая жизнь. Вы хоть представляете, каково женщине без горячей воды?! Я здесь и дня не провела, а уже видеть не могу эти стены, ненавижу этих потных баб, которые здесь сидят. Меня тошнит от их вида. Я стараюсь держаться особняком, но не знаю, на сколько меня еще хватит.
В глазах следователя не было ни тени сочувствия, ни хотя бы намека на сострадание. Он задавал
В этот раз следователь смотрел на меня еще более недоверчиво и сверлил меня своим взглядом так, что мне показалось, что еще совсем немного – и в моей голове будет самая настоящая дырка. Он зачитал мне медицинское заключение о причинах смерти моего супруга. В нем говорилось о декомпрессионной болезни, которая развилась вследствие резкой перемены давления при всплытии. И все же ее основная причина была совсем в другом. Перед погружением мой супруг принял прямо-таки слоновью дозу фибринолитического препарата – того, что нашли на дне моего чемодана. Оказывается, принимать это лекарство перед погружением под воду в буквальном смысле равносильно самоубийству. Эти непонятные таблетки начинают действовать в организме человека быстро, всего лишь через пятнадцать минут. Они способствуют увеличению количества тромбоцитов в крови, повышают ее свертываемость. Они также снижают проницаемость капилляров и сосудов. Такие вот ужасные эти таблетки.
Я внимательно слушала следователя и понимала, что он считает меня преступницей и просто уверен в том, что я запудрила своему мужу мозги для того, чтобы он написал завещание на мое имя, а после хладнокровно его убила.
– Вы когда-нибудь до этой поездки занимались дайвингом? – подозрительно поинтересовался следователь и нервно застучал ручкой по крышке стола.
– Нет. Никогда.
– Но вы о нем что-нибудь читали? Может, им занимались ваши знакомые?
– Может, и занимались. Я уже говорила вам, что я никогда в жизни не интересовалась дайвингом. Я знала, что это очень красиво, увлекательно, но никогда не подумывала о том, чтобы погрузиться в воду. Заняться дайвингом меня уговорил мой супруг.
– И вы, не раздумывая, согласились?
– Согласилась. Это Вадим решил, что я согласилась не раздумывая. На самом деле перед погружением я не спала всю ночь, думала, боялась…
– О чем вы думали?
– Я просто боялась глубины. Это совершенно нормально для человека, который никогда в жизни не погружался под воду. Я ведь не так хорошо плаваю, как Вадим. Я не могла показать ему, что я боюсь. Я хотела, чтобы он увидел, что я очень
Я замолчала. Затем начала нервно теребить свои пальцы и рассуждать вслух.
– Господи, какая же я дура. Мне надо было не соглашаться ни на какой дайвинг, признаться Вадиму в том, что я очень боюсь, тогда бы ничего не было. Вообще ничего.
Следователь вновь посмотрел на меня крайне недоверчивым взглядом, и я сразу стихла.
– Скажите, а в каких отношениях вы состоите с Герой Ворониным?
– Простите, а кто это такой?
– Если у нас точные сведения, то это ваш любовник. Именно он прилетел на Канары, перед тем как утонул ваш супруг, и именно он находился в вашем номере в первую ночь после гибели вашего супруга. Сколько времени продолжаются ваши отношения и знал ли о них ваш покойный муж?
Я нервно засмеялась, и этот смех прозвучал вызывающе и даже дико, так, что даже следователю стало неловко. Но мой смех прекратился так же быстро, как и начался. Я закрыла глаза и принялась нервно кусать ногти. Следователь еще раз окинул меня злобным взглядом и повторил свой вопрос:
– Так как долго вы являетесь любовницей Воронина?
– Я… Я… А откуда вы про него знаете? А, все… Я поняла. Вы связались с представителем туристической фирмы, и он рассказал вам о том, что в моем номере ночевал мужчина. А затем вы установили его личность. Ха… Ну и что здесь такого?! Я взрослая женщина и сама знаю, с кем мне поддерживать отношения на уровне флирта, а с кем прыгать в постель после первого знакомства. Этот человек не был моим любовником. Он был моим сексуальным партнером на одну ночь. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?
– Да, конечно, – как-то нерешительно кивнул следователь.
– Вы же понимаете, что это зависит от состояния души. В ту ночь мне было очень плохо, и было необходимо, чтобы кто-то меня пригрел и успокоил. Гера сыграл роль жилетки, в которую можно было выплакаться, и я с пребольшим удовольствием это сделала.
– Вы хотите сказать, что до этой ночи вы были с ним незнакомы и никогда ранее не встречались?
– Именно так, – кивнула я. – Мы познакомились после того, как утонул мой супруг, и сразу пошли ко мне в номер.
– Простите, а с какой целью вы пошли к вам в номер? – непонимающе спросил меня следователь.
– Да что вы как ребенок?! Мы пошли в номер для того, чтобы побыть вместе. Мне был нужен тот, кто хотел бы меня выслушать, посочувствовать, приласкать и пригреть в холодную ночь. Правда, та ночь совсем не была холодной. Холодно было у меня в душе.
Следователь достал из кармана пиджака сигарету и как-то нервно ее закурил.
– Значит, в криминальном авторитете по кличке Ворон вы увидели жилетку, в которую можно выплакаться? – усмехнулся мужчина и стряхнул пепел в расколотую пепельницу.
– А он что, криминальный авторитет?! – Я затаила дыхание и непонимающе захлопала глазами. – Кто бы мог подумать…
– Да, и довольно солидный. Говорят, что о нем уже даже книги пишут. Совсем страна сдурела: были книги про Маресьева, а теперь про воров в законе. Национальный герой хренов! Ничего, наступит и наше время… Рано или поздно упрячем голубчика за решетку как миленького.
– Я так и подумала, что он бандит. У него все тело в ранах…
Следователь слегка сморщился и добавил, что называется, без протокола: