Отрок. Покоренная сила.

Красницкий Евгений Сергеевич

Голос Алексея дрогнул, мать громко всхлипнула, Никифор, видимо уже знавший эту историю, тяжело вздохнул, а дед, попадая струей мимо чарок, снова принялся наливать всем мед. Один только упившийся Лавр, ни на что не реагируя, сладко посапывал, пустив на

бороду слюну.

Алексей выпил чарку, помолчал, склонив голову, но справился с собой и заговорил снова:

— Оружия со мной никакого не было, но… Вот тут-то во мне по-настоящему Рудный [11] воевода и проснулся. Как наружу вымахнул не помню, как мужиков тех голыми руками рвал — тоже. Очнулся — дом уже костром пылает, под стеной Саввушка без памяти лежит, а Давыда нет. Успел сыночка моего наружу вытолкнуть, а сам уже не выбрался, потом косточки его на пожарище собрали.

11

 Руда (древнеславянск.) — кровь.

Похоронил я Светлану с Давыдом, ребята меня в дорогу собрали, и подался я из Путивля. А дружине своей наказал тоже ни в городе, ни вообще в Переяславском княжестве не задерживаться.

Куда податься? Один, как перст, ни кола, ни двора, Саввушка в уме повредился — не разговаривает, боится всего… Вспомнил я тебя, Аннушка тебя, да брата твоего, — Алексей качнул головой в сторону Никифора — и поворотил к Турову.

В Турове

мы с тобой, дядя Корней, всего дней на десять и разминулись, хотел я за вами вслед ехать, да Никифор уговорил Саввушку пожалеть, передохнуть после дальнего пути. Потом распутица началась, а потом Никифор ладьи снаряжать начал, с ними-то мы к вам и добрались. Примешь ли сирот, Корней Агеич?

Мать опять громко всхлипнула и утерла слезы, дед уже было открыл рот для ответа, но тут Лавр, громко всхрапнув, отчетливо произнес:

— Пошла в жопу, дура!

— Ну! Так тебя растак! — Дед размахнулся кувшином с остатками меда и перегнувшись через стол, треснул им Лавра по лбу. — Пьянь ненадобная, ядрена Матрена!..

Кувшин разлетелся вдребезги. Лавр, заливая кровью из рассеченного лба лицо и рубаху, начал сползать с лавки, дед, в сердцах запустил в оглушенного сына оставшуюся в руке глиняную ручку, попытался встать, но подскользнулся в разлитом меду и с руганью обрушился мимо лавки на пол. Мать с Алексеем одновременно кинулись к разбуженному шумом Савве, а Никифор, с чувством выругавшись, ухватил Лавра за шиворот и потащил его вон из горницы. Мишка подумал-подумал и принялся помогать Никифору.

"Повеселились, блин! И чего Лаврик так набрался-то? Однако, позвольте Вам заметить, сэр Майкл, лорд Корней на руку скор. Так ведь и убить можно! Во, завтра у дядюшки головка бо-бо будет!".